Мистер Мерседес
Шрифт:
– У меня тоже, – признается Ходжес. – А у Холли – никакой реакции. Хотя она все тонко чувствует.
– Вы думаете, она будет в порядке? Я хочу сказать, после того как закончится эта история?
Неделей, может, и двумя днями раньше Ходжес ограничился бы неопределенным и политкорректным ответом, но за последнее время они с Джеромом прошли через очень многое.
– Какое-то время. Потом… нет.
Джером вздыхает, получив подтверждение того, о чем смутно догадывался.
– Черт.
– Ага.
– И что теперь?
– Возвращаемся, отдаем Холли гвозди для ее гроба и позволяем
– И позволяю маме, Барб и ее подружкам пойти на шоу?
Ходжес шумно выдыхает.
– Если тебе станет легче, скажи матери, что от похода на концерт надо отказаться.
– Если я это сделаю, все выплывет наружу. – Джером продолжает перебрасывать сигареты из руки в руку. – Все, что мы сегодня делали.
Джером – мальчик умный, и Ходжесу нет нужды это подтверждать. Или напоминать, что рано или поздно обо всем станет известно.
– А что будете делать вы, Билл?
– Вернусь в Норт-Сайд. Припаркую «мерседес» в квартале или двух от дома Хартсфилдов, чтобы не светился. Верну ноутбук и бумажник миссис Хартсфилд, потом затаюсь. На случай если он решит вернуться.
На лице Джерома – сомнение.
– Этот подвал выглядит так, будто он уже забрал все нужное. Каковы шансы?
– Минимальные или нулевые, но это все, что у меня есть, пока я не передам расследование Питу.
– Вы действительно хотели его арестовать, правда?
– Да, – отвечает Ходжес и вздыхает. – Да, хотел.
Когда они приезжают, Холли сидит, положив голову на стол и накрыв руками. Вокруг разбросано все, что было в бумажнике Деборы Хартсфилд. Ноутбук включен, на экране – окошко для пароля. На часах без двадцати пять.
Ходжес боится, что Холли будет возражать против возвращения домой, но она только выпрямляется, берет пачку сигарет, достает одну. Она не плачет, но выглядит усталой и павшей духом.
– Ты сделала все, что могла, – говорит Джером.
– Я всегда делаю все, что могу, Джером. И этого недостаточно.
Ходжес берет со стола красный бумажник, начинает раскладывать кредитные карточки. Наверное, не в том порядке, в каком их держала миссис Хартсфилд, но кто это заметит? Точно не она.
В бумажнике есть фотографии: в специальных кармашках с прозрачной стенкой. На одной – миссис Хартсфилд под руку с широкоплечим, крепким мужчиной в комбинезоне, вероятно, с ныне отсутствующим мистером Хартсфилдом. На другой – миссис Хартсфилд со смеющимися женщинами, похоже, в салоне красоты. На третьей – маленький пухлый мальчик с пожарным грузовичком в руках: вероятно, Брейди в три или четыре года. Четвертая – уменьшенная копия той, что висела в нише, которая служила миссис Хартсфилд кабинетом: Брейди и его мамуля, щека к щеке.
Джером постукивает по ней.
– Знаете, кого мне это напоминает? Деми Мур и… как его там? Эштона Кутчера.
– У Деми Мур волосы черные, – сухо возражает Холли. – За исключением «Солдата Джейн», где у нее волос нет вовсе, потому что она хотела стать «морским котиком». Я смотрела фильм трижды, в кинотеатре, на видео и через
Ходжес достает фотографию из отделения, чтобы получше рассмотреть, переворачивает. На обратной стороне – аккуратная надпись: Мамуля и ее Красавчик, Сэнд-Пойнт-Бич, авг. 2007. Он раз-другой подкидывает фотографию на ладони, собирается вернуть на место, но вместо этого кладет перед Холли обратной стороной вверх.
– Попробуй это.
Она хмуро смотрит на Ходжеса.
– Попробовать что?
– Красавчик.
Холли набивает, нажимает клавишу «Ввод»… и издает столь нехарактерный для нее радостный вопль. Получилось. В мгновение ока.
На рабочем столе ничего интересного нет: адресная книга, папка «ЛЮБИМЫЕ РЕЦЕПТЫ», еще одна – «СОХРАНЕННЫЕ ПИСЬМА», папка с онлайн-квитанциями (так она, похоже, оплачивала большинство счетов), альбом с фотографиями (по большей части Брейди в разном возрасте). В ее «айТьюнс» – множество телешоу, но только один музыкальный альбом: «Элвин и Бурундуки празднуют Рождество».
– Господи! – вырывается у Джерома. – Не знаю, заслуживала ли она смерти, но…
Взгляд Холли заставляет его замолчать.
– Не смешно, Джером. Давай без этого.
Он вскидывает руки.
– Извини, извини.
Ходжес просматривает сохраненные электронные письма. Ничего особенного. Большинство от школьных подруг миссис Хартсфилд, которые называют ее Дебс.
– О Брейди ничего, – подводит он итог и смотрит на часы. – Нам пора.
– Не так быстро, – говорит Холли и открывает строку поиска. Печатает: «БРЕЙДИ». Результатов несколько (в основном в папке с рецептами, где у некоторых имеется пометка Любимые блюда Брейди), но ничего нужного.
– Попробуй «КРАСАВЧИК», – предлагает Джером.
Холли пробует и получает только одну ссылку: папку, запрятанную в глубинах жесткого диска. Холли открывает ее. В ней размеры одежды и обуви Брейди, список подарков на Рождество и дни рождения за последние десять лет (вероятно, чтобы не повторяться). Миссис Хартсфилд записала и номер социального страхования Брейди. Тут же сканированные копии регистрационного талона и страхового полиса на автомобиль и свидетельства о рождении. Она также переписала всех, кто работает с ним в «Дисконт электроникс» и на фабрике Леба. Пометка рядом с Ширли Орсон вызвала бы у Брейди приступ дикого смеха: Интересно, она его подр.?
Холли мрачно улыбается:
– Что я и говорила. Она знала: с ним что-то не так.
– Что означает весь этот мусор? – спрашивает Джером. – Он же взрослый!
Самым последним в папке «КРАСАВЧИК» идет файл с названием «ПОДВАЛ».
– Это он, – говорит Холли. – Должен быть. Открывай его, открывай, открывай!
Джером кликает «ПОДВАЛ». В файле – десяток слов: