Мистериозо

Даль Арне

Нурландер поднялся, не говоря ни слова. Он взял след.

Лайкмаа повел его по наземным и подземным коридорам в следственную тюрьму. В сопровождении двух охранников они подошли к железной двери и остановились перед ней.

— Я думаю, будет лучше, если я буду присутствовать, — сказал Лайкмаа. — Не беспокойтесь, я ни слова не понимаю по-шведски. Но впустить иностранного полицейского без сопровождения в эстонскую тюрьму — это нарушение наших правил. Надеюсь, вы меня понимаете.

Нурландер кивнул, стараясь, чтобы лицо не выдало его разочарования.

Они вошли в

камеру. Там сидел светловолосый человек, похожий на финна. У Вигго Нурландера встал перед глазами образ Арто Сёдерстедта. Арво Хеллат саркастически улыбнулся вошедшим борцам с мафией и произнес что-то по-эстонски. Лайкмаа сдержанно ответил ему и указал на Нурландера, который откашлялся и заговорил. Говорить по-шведски было таким облегчением. Никаких тебе Ich bin sorry.

— Вы близко знаете Юри Маарья, а через него Виктора-Икс. Что вам известно об убийствах трех шведских бизнесменов, произошедших на прошлой неделе?

Арво Хеллат удивился. Он взглянул на Лайкмаа, который пожал плечами и сказал что-то по-эстонски, что могло означать как «отвечай», так и «этот человек дурак». Хеллат говорил по-шведски с заметным эстонским акцентом, со странными дифтонгами и звуками «к», «г» и «т» на непривычных местах. Нурландер понимал его с грехом пополам.

— Я не понимаю, о чем вы говорите, — ответил Хеллат. — Какое отношение эти убийства имеют ко мне?

Собственно говоря, Нурландер пришел просто взглянуть на него. «Форточник», — сказал он себе. Этот человек не ускользнет от него.

— Господин эстонский комиссар не понимает ни слова из того, что вы говорите, — сказал Нурландер с прежней холодностью, звучавшей уже почти естественно. — Замешан ли Виктор-Икс в убийствах шведских бизнесменов? Хочу отметить, что я прибыл сюда со специальным заданием и имею такие полномочия, что в силах навредить вам.

Авро Хеллат пришел в еще большее замешательство. Он долго глядел на Нурландера. А затем разразился громким смехом.

— Вы не понимаете, с чем связались, — с глупым видом хохотал он. — По сравнению с этим даже ад — детские игрушки.

Когда Нурландер уходил из камеры, этот странный хохочущий человек все еще стоял у него перед глазами. Лайкмаа вышел следом и проводил его по коридору назад.

— Удалось ли вам что-либо узнать? — спросил он со своим еле уловимым американским акцентом.

— Inaff, — ответил Нурландер на странном английском. — Достаточно.

Они вернулись в кабинет Лайкмаа. Комиссар сел на свое место, готовый продолжить разговор. Нурландер остался стоять.

— Я уезжаю домой, — сказал он.

Лайкмаа сделал удивленное лицо.

— Вы же только что приехали. Мы еще о многом можем поговорить.

— Я уже получил нужные сведения. Благодарю вас за помощь.

Он пошел к двери, но остановился и еще раз спросил:

— Вы правда не знаете никаких людей, которые могли бы называть себя Игорь и Игорь?

Калью Лайкмаа посмотрел на него и покачал головой. Когда Нурландер закрывал за собой дверь, он слышал, как Лайкмаа поднял телефонную трубку.

Нурландер подошел к арендованной машине, безо всяких угрызений совести вытащил и выбросил квитанцию о штрафе и отъехал

от полицейского управления.

Около сорока пяти минут он ездил по району, прилегающему к зданию полиции, а затем припарковался возле него с той стороны, на которую не выходили окна кабинета Лайкмаа, но с которой был вход в следственную тюрьму; он запомнил все это в подробностях.

В течение трех часов Нурландер напряженно ждал. Начало смеркаться. Он проголодался, но просидел еще час. Внимание его сильно притупилось.

Наконец из дверей тюрьмы вышел Арво Хеллат. Он женоподобным жестом откинул назад свои длинные волосы. Нурландер пригнулся над рулем. Хеллат подошел к старому зеленому «вольво» бог знает какого лохматого года выпуска, завел мотор и тронулся с места.

Вначале Хеллат заехал в греческий ресторан в Старом городе. Там он разговаривал по телефону, а на столе перед ним стояли мусака и пиво. В ресторане он пробыл около часа. Голодный Нурландер все это время сидел в машине и мерз. Сумерки поглотили последние остатки таллиннского солнца. Старый город зажег огни на вершине холма.

Хеллат вышел из ресторана и сел в свой абсурдного вида «вольво», машину, совершенно не подходящую для одного из главарей мафиозной группировки. Хеллат выехал из города и направился на юго-запад. В городке Кейла он зашел в привокзальный ресторанчик, опять поговорил по телефону и опять выпил пива. Нурландер все это время наблюдал за ним через окно. Затем Хеллат снова сел в машину, снова вывернул на шоссе и возвратился назад в Таллинн. Часы показывали одиннадцать, когда он въехал в эстонскую столицу со «шкодой» Нурландера на хвосте. Он опять направился в Старый город, свернул в плохо освещенный закоулок и остановился у старого, по-видимому, ожидающего сноса дома, который выглядел совершенно заброшенным. По этому грязному переулку не проезжала ни одна машина, не проходил ни один прохожий.

«Вот она, страна мафии», — думал Нурландер, наблюдая, как Хеллат шмыгнул в заброшенный дом. Он сунул руку под мышку, но затем снова вернул пистолет в кобуру. Вытащив из кармана брюк пистолет меньшего размера, он снял его с предохранителя, а потом проверил, на месте ли длинный охотничий нож, который он носил в обуви.

Кровь пульсировала у него в висках.

Вот он, Час Вигго Нурландера. С большой буквы Ч.

Вигго Викинга.

Он направился в дом, держа наготове снятый с предохранителя пистолет. Он слышал, как двумя этажами выше Арво Хеллат поднимается по полусгнившей лестнице. Вот он вошел в какую-то дверь. После этого стало совершенно тихо.

Нурландер, крадучись, зашагал в полутьме по ступенькам, стараясь не издать ни звука. Лестница под ним ни разу не скрипнула.

На третьем этаже он увидел три двери: одну прямо возле лестницы, вторую чуть поодаль и третью в пяти шагах. Он беззвучно подошел к последней. Она была прикрыта, но подалась, когда он нажал на нее.

Вигго Нурландер сделал один глубокий вдох, а затем еще несколько, успокаивая дыхание, ударил ногой дверь и ворвался внутрь с пистолетом в руках.

Восемь человек стояли вдоль освещенной стены, направив на него оружие.