Мистерия
Шрифт:
Лиза хотела скорее пройти посёлок и оказаться у моря, потому ускорилась, пока другие плелись где-то сзади. За спиной послышались голоса: говорил Гриша, но с кем – ей не удавалось различить. Она бросила взгляд через плечо: их группа растянулась по всей дороге, и в хвосте кто-то явно был лишним.
Девушка в лёгком белом платье до пят.
Чуть нагнувшись, она держала Гришу за руку так, что её медные волосы касались его ладони.
– Не робей, перевяжем, и всё, – сказала она. – Это вовсе не сложно.
– Я за, – поддержал Дима. – Гриш, ты что думаешь? Боюсь, иначе мне стыдно
Девушка держалась так спокойно и царственно, что вряд ли кто-то решился бы ей отказать. Взгляд Влада застыл на её округлых бёдрах, тогда как Лизу больше интересовало лицо. Черты его были безупречно правильными, словно у первой женщины на Земле. «Парни под впечатлением, это ясно, сейчас начнут друг с другом тягаться, и лучше им не мешать, а то потом скажут, что я им всю малину испортила, – рассудила Лиза. – Пусть облажаются самостоятельно».
Как ни странно, затем девушка обратилась именно к ней:
– Пойдём, дом недалеко, и там есть всё, что нужно.
Лиза была не прочь посмотреть, как выглядит слободка изнутри, потому согласилась, хотя и считала, что просьба обращена не по адресу: «Какая слабая у неё интуиция, разве не видит, сколько помощничков пропадает?»
Девушка вела их на задний двор по тропинке между сараями, и на подоле её платья блестели белые, вышитые гладью цветы. «Идёт так уверенно, – подумала Лиза, и следом появилась вторая мысль, будто бы чужая: – Она тут хозяйка, хозяйка этой слободки».
Они подошли к старому дому из бутового камня, который прятался за другими во второй линии. Всё в нём выглядело неухоженным: на крыльце не хватало перил, коричневые рамы окон облупились, дверь зачем-то выкрасили в небесно-голубой. Здесь мог жить кто угодно, только не это изящное создание с глубокими карими глазами.
Девушка неспешно отперла дверь и жестом пригласила их войти. Дом состоял всего из одной комнаты, и чтобы не тесниться, все, кроме Лизы и Гриши, остались снаружи. Из мебели была только сосновая лавка и столик, на котором валялся клубок украшений и прочей мелочёвки, покрытый лохмотьями пыли. Судя по тусклым золотым отблескам, среди безделушек могло оказаться что-то ценное. На углу стола лежал увесистый гребень, расцвеченный короной крошечных алых камешков. Лиза невольно подалась к нему, хотя её волосы, едва достающие до плеч, не удержали бы такую ношу. Ей пришлось себя одёрнуть.
– Возьми бинт. – Хозяйка указала на подоконник.
Лиза разорвала аптечную упаковку и принялась заматывать Грише ладонь. От неё он нежностей не дождётся, довольно уже того, что они свернули с дороги из-за такой ерунды. Её любопытство поиссякло, как только обнаружилось, какая скудная в доме обстановка. «Ни холодильника, ни кровати. – Она то и дело поглядывала по сторонам, и потому перебинтовала Гришу так, что бедняга не мог согнуть пальцы. – А запах нежилой, как в пустом гараже или лодочном сарае».
Девушка взяла со стола гребень и стала расхаживать по комнате, расчёсывая волосы. Лиза заволновалась: «Неужели заметила, что я положила на него глаз?» – и сказала:
– Большое спасибо, мы пойдём.
Гриша рванул к двери, будто давно ждал команды.
– Да, конечно,
– Чт…чего?
– Выбирай.
Лиза инстинктивно повернулась к столику: брать она, само собой, ничего не станет, но раз ей разрешили, то можно хотя бы полюбоваться ожерельями, и браслетами, и поясом с резной бляшкой, и булавками, которыми закалывают плащи, и… Как эти штуки называются? Должно быть, стоят больше дома, даже если камешки поддельные.
Щёлкнул замок. Лиза вздрогнула, как от взрыва петарды. Гриша выскользнул на улицу, девушка исчезла, комната была пуста.
Лиза подбежала к двери и ухватилась за дверную ручку двумя руками, но та, очевидно, заклинила. «Глупо, как глупо, – она пока что паниковала про себя, хотя уже хотелось кричать что есть мочи. – Вдруг это аферистка, обвинит потом, что я её вещички украла».
В дверь затарабанили, и Лиза перебежала к окну: это Дима ломился снаружи, напирая на доски плечом. Она открыла узкую форточку, в которую можно было просунуть разве что руку, чтобы слышать, что ей кричат.
– Всё в порядке? – На красноватых щеках Лёши уже ходили желваки. – Что стряслось?
– Она с вами? – спросила она. – Пусть откроет немедленно!
– Как это с нами? Никто не выходил, – ответила Маша.
Лиза прижалась к окну спиной: распласталась по стеклу, как наколотая на булавку бабочка. Её взгляд бегал по комнате. Не было ни других дверей, ни лестницы на чердак – только люк в полу, но вряд ли девушка успела за пару секунд соскользнуть в погреб.
– Выходи, чего ты закрылась? – донёсся до неё голос Гриши.
– Это не я.
Помимо страха Лиза начинала чувствовать раздражение: Гриша сбежал, как трус, бросил её одну, а теперь прикидывается дурачком. И Маша туда же:
– А ведь мы могли бы уже костёр разжигать.
– Я не закрывалась, ясно? – У Лизы на глаза навернулись кристаллики слёз. – Я не знаю, как выйти.
– А девка та где? – Маша приникла к окну, рассматривая комнату. – Ещё скажи, что ментов надо вызвать.
Фраза была сказана таким насмешливым тоном, что не будь Лиза заперта в чужом доме, она бы вспылила. Сейчас даже не верилось, что раньше они были так близки, что она запросто звала Машу к себе на ночёвку. Отношения разладились, когда подруга впервые пригласила её в ответ.
…Они уже заходили в подъезд, когда Маша сказала, как бы между прочим: «Иногда дядя Петя некрасиво шутит». Лиза тогда не поняла, к чему она клонит: «Ты же говорила, что мама с отчимом на работе». Подруга кивнула: «Да, мама на смене, а дядя Петя должен вернуться к полуночи, но к тому времени мы уже уйдём в мою комнату».
Поднявшись в квартиру, они первым делом отправились на кухню. Смотреть там было особо не на что. Над раковиной висела связка красного ялтинского лука. В зазор между холодильником и кухонной тумбой Маша втиснула несколько противней. Ещё один, накрытый фольгой, стоял на плите. Обои у двери сильно обтрепались, похоже, потому что домашние походя цепляли угол плечом, и самое истёртое место было заклеено газетами.