Мистерия
Шрифт:
— Точно издевательство. — Изрек Сиблинг, потратив на изучение голограммы еще минуту.
Его собеседник молчал. Тер подбородок, сверлил взглядом знаки и изредка шевелил поджатыми губами.
— Думаю, это формула.
— Ты смеешься?
— Самая сложная формула из всех, что я когда-либо видел.
— Да уж, непростая.
Прозвучало ядовито. Джон знал, что любой представитель Комиссии способен обрабатывать в уме с огромной скоростью сложнейшие информационные пассажи, включающие в себя трехмерные алгоритмические
— Это не может быть ответом, да? Или может?
— Судя по всему это ДОЛЖНО быть ответом. И нам придется его понять.
Сиблинг давно не ходил в школу. Он вообще в нее не ходил — не в привычном смысле, — но в этот момент отчетливо ощутил жгучие эмоции ученика, желающего сбежать с урока.
Понять? Это?!
— Думай, Джон. Думай. У нас мало времени.
Заместитель вздохнул. Спросил, не прилагается ли к данной задаче инструкция, получил подзатыльник в виде тяжелого взгляда и принялся думать.
Мда. Каральки, дробные значения, кубические корни из поделенных на четверть октагонов.
— Понимаешь что-нибудь?
— Не понимаю.
— Вот и я тоже. Хотя некоторые вещи кажутся мне знакомыми.
— Мне тоже. Свербит в мозгах, но не складывается. Вот это, например, обозначение зацикленной в секунде бесконечности?
Дрейк проследил взглядом за указующим пальцем Сиблинга.
— Хм. — Молчание. И снова молчание. До противного длительное молчание и мысль «а вдруг не решат?», а следом обрадованный выдох Дрейка. — Слушай, а ты прав. Это зацикленная в секунде бесконечность. А слева, видишь этот знак?
— Вижу.
— Это обращенная внутрь по течению первородная энергия металла.
— Поделенная на синус из катратета?
— Из двоичного катратета.
— Уму непостижимо…
— Да почему же? — Стоило Дрейку зацепить первую нитку из сложного математического клубка, как тот, к немому восторгу Джона, начал раскручиваться. Распадаться на части и соединяться в верном порядке — уже понятном, правильном порядке. — Смотри. Треугольный кантон — это временная спираль, обнуленная в первичном цикле. Дальше следует шестизначный гримм…
— Сплетение шести первосфер?
— Да. 122 — это количество Ли на кубический сантиметр пространства. 0.123456789 — это нестабильная материя, 0.812 — порядок двухуровневых ионов, кортеримм — это отражающий частицы света газ…
— Мы умеем производить такой?
— Умеем. Тут все… — Дрейк едва слушал Сиблинга; он застыл с приоткрытым в благоговении ртом и нездорово блестящими от возбуждения глазами, — тут же все на самом деле понятно!
— Понятно?!
Джон ушам своим не верил.
— Да, понятно! Эта формула действительно создает очень тонкий и прочный щит, сквозь который не пройти.
— Почему?
— Да
Мда, ругательные словечки Эльконто прижились и в разуме Великих.
— Получается, все, что касается щита, будет переноситься во времени?
— Да, на секунду назад, как будто прикосновения не было. Как же я сам не догадался? Болван, идиот…
С последними двумя определениями Сиблинг бы поспорил. Но ему стало не до того — его сердце радостно колотилось о грудную клетку — Дрейк справился, Дрейк разгадал загадку, сложил формулу, понял ее!
— А ты уверен, что распознал ВСЕ элементы?
— Уверен. Потому что как только понимаешь один, те, что стоят рядом, осознаются автоматически.
Джон хмыкнул. Наверное, осознаютсяони лишь теми, кто носит фамилию Дамьен-Ферно, не иначе.
— А как же Бернарда?
— А что Бернарда?
— Ведь Бернарда путешествует по мирам. Как щит повлияет на нее?
— Да никак! — Начальник радостно хлопнул себя по бедру. — Она «прыгает», вообще не касаясь внешних пределов нашего мира, то есть он ей до лампочки.
— То есть… все? Ты действительно понял формулу, и мы сможем выработать все необходимые элементы?
Дрейк ответил, не отрывая глаз от «шедевра». Он все еще благоговел.
— Сколько процентов мощности в нашем центральном столбе?
— Двадцать четыре.
Радостный хмык и порадовавший Джона больше, чем какой-либо другой ответ.
— Часа за три, я думаю. А после понадобятся сутки на установку новой защиты.
— И все?
— Все! А этого мало? Да тут работы по самую глотку. Давай, иди в лабораторию, скажи им, что через пару минут я пришлю необходимые данные.
— Уже пошел.
Очередная фраза Начальника догнала Сиблинга уже у самой двери.
— И… Джон.
— Что?
— Ты — молодец. Понял первый символ.
Заместитель усмехнулся. Ну да, да! Если бы расшифровка ответа из Мистерии зависела от него — Джона, — то, как любит выражаться всем известный снайпер, этот мир рухнул бы к ядрене фене уже завтра, не позже.
— Спасибо. Мне приятно.
И, бросив взгляд на обращенную к себе спину (к формуле передом — к лесу задом), он скрылся за дверью.
Чему Стив не мог поверить в последние несколько минут, пока Дрейк говорил — изливал забористые термины на рядового, в общем-то, солдата, — так это собственному облегчению. Именно ему — долгожданному, всепоглощающему ощущению радости и внутренней свободы.