Митральезы Белого генерала
Шрифт:
— Знаменитые щи! Наваристые, — похвалил Федька с блаженной улыбкой.
— Это ты ещё солянки в исполнении нашей поварихи не пробовал, — заметил Дмитрий и пододвинул к приятелю рюмку, — давай, вздрогнем, и расскажешь, как там наши?
— Слава Богу, все живы, — начал обстоятельный рассказ Шматов. — Северьян Галеев на сверхсрочную остался, сказывали, уже в фельдфебели метит. Как чувствовал, что мы встретимся, велел кланяться. Степка Егоров, что артельщиком был, как и я демобилизовался. Говорил, трактир откроет.
— Этот сможет.
— По-разному. Их благородие господина Гаупта перевели в штаб, Михау тоже куда-то черт унёс. А вот Всеволод Михайлович служат ещё.
— Это ты про Гаршина, что ли? [19]
— Ага. Хороший офицер, с понятием. А вот господин Малышев в отставку подали.
— Понятно. А теперь расскажи, где ты шарахался до сих пор?
— Так домой в деревню отправился.
— И что там?
— Худо, — не стал скрывать Фёдор. — Мамка ещё прошлой зимой померла. Один я остался. Избенка без пригляду совсем худая стала, скотину мир разобрал, так что хозяйства почитай, что и нету. Я сперва на заработки подался в Рыбинск. А уж там барчука нашего встретил.
19
В этом варианте истории Гаршин не получил ранения и продолжает служить.
— Лиховцева?
— Его.
— Ну и как он?
— Бедует.
— Прямо-таки бедует?
— Известное дело. Хоть и благородный, а без ноги трудно!
— Тоже верно.
— Так вот он мне твой, то есть ваш, адрес и дал!
— Я так и понял, — покивал Будищев, потом с сомнением оглядев наряд однополчанина, обратился к Гесе.
— Гедвига Генриховна, счастье моё, ты видишь, как одет наш друг?
— Как крестьянин, — отозвалась та, сделав вид, что не поняла намека.
— А разве это хорошо?
— Смотря для чего.
— Для жизни в большом городе!
— Дмитрий, что ты от меня хочешь?
— Блин, я тебе конкретно намекаю, что надо бы его приодеть!
— Ты думаешь, ему подойдет отделанная кружевами кофточка из розового муслина?
— Из какого нафиг муслина, и почему кофточка?
— Господи, Будищев, а ничего, что у меня мастерская по пошиву дамского платья?
Услышав это, Стеша с Семёном, чуть не поперхнулись от смеха, а раскрасневшийся от выпитого Фёдор только растеряно хлопал глазами, не понимая толком, о чём идет речь.
— Молчать, женщина, — шутливо пригрозил пальцем своей половине хозяин дома. — Твой день — восьмое марта!
— Я серьезно, Дима. У нас и ткани и фурнитура рассчитана для дам, причем весьма небедных. Разумеется, мне и моим работницам достанет квалификации пошить мужской костюм, но, сам подумай…
— Не надо, — попробовал робко возразить Шматов, но бывший унтер на корню пресек дискуссию.
— Федя, извини, конечно, но ты выглядишь, как последнее чмо! А в Питере, брат, везде
— И эта одежка не должна сидеть как на корове седло, — мягко прервала сожителя Геся. — Я вполне согласна, что нашему другу нужно обновить гардероб, но это не значит, что ему немедля следует пошить фрак!
— И что ты предлагаешь?
— Вообще-то существуют лавки готового платья. Но если это не подходит, то своди его завтра к Анне и дело с концом.
— Ты про Виртанен?
— Именно. Она хорошая портниха и работает быстро.
— Ладно, уговорили, — нахмурился Будищев, — завтра сходим к Аннушке.
— А кто это? — осторожно поинтересовался Федя.
— Завтра узнаешь. Хотя, нет. Завтра не получится, нам с Барановским нужно в Кронштадт.
— Зачем? — насторожилась Геся.
— По делам.
— Это понятно, но какие у тебя дела с флотом?
— Самые разные, солнце моё. В основном по пулеметам, ну и у минеров тамошних какие-то неполадки. Просят помочь.
— Минеров?!
— Не пугайся так. Просто у нас на флоте именно они и заведуют всей электрикой.
— Я могу отвести Фёдора к Анне, — неожиданно вызвалась Стеша. — Нам с Семёном все равно надо на Выборгскую сторону. Вот и проводим.
— А ведь верно, — обрадовался Дмитрий. — Сходите, а заодно и Аннушку проведаете. Передавайте привет. Сто лет её не видел.
— Хорошо.
— Вольно же тебе каждый день проделывать такой путь, — покачала головой Геся, не одобрявшая работу девушки в гальванической мастерской. — Да ещё в такой холод…
— Ничего страшного, — не согласился Будищев, — возьмут извозчика и мигом будут на месте.
— Как знаете, — не стала спорить та и повернулась к гостю: — Федя, хочешь чаю?
— Вот только чаю нам и не хватало! — заржал Дмитрий и снова взялся за графинчик.
— В таком случае, можете продолжать, — пожала плечами Гедвига Генриховна. — А мне рано вставать, так что я вас оставлю. Это и вас касается, молодые люди!
Услышав нетерпящий возражений голос, Сёмка со Стешей послушно поднялись и отправились к себе в комнату. Точнее, это была комнатка Степаниды, а мальчик обычно ночевал на диване в гостиной, но сегодня это место отвели гостю, так что девушке пришлось потесниться, а чтобы она не смущалась, туда перенесли из спальни большую ширму.
Оставшись одни, приятели с удовольствием выпили, после чего продолжили разговор.
— Слушай, Граф, — замялся Фёдор. — Выходит ты и впрямь в благородные вышел?
— Пока нет, — усмехнулся Будищев.
— А барчук, правда, у тебя управляющим?
— Да.
— Чудны дела твои, Господи! А с сестрой Берг вы как встретились?
— В лесу случайно. Грибы собирали.
— Какие грибы?
— Подосиновики.
— Смеешься?
— Ты ещё обидься!
— Чего мне обижаться, чай, не барин. А Стеша с Сёмкой, они тебе кто?
— Считай, что дети.
— Эвона как…