Младший научный сотрудник 6
Шрифт:
— Каким именно образом? — спросил я, и в этот момент Спартак забил первый гол, — о, это то, что я и говорил.
— Мяч в команде Спартак забил Эдгар Гесс, номер 10, — сообщил стадионный диктор под одобрительный рев трибун.
— Что за Гесс такой? — спросил Аскольд, слабо знакомый с футбольной статистикой, — я знаю только Гесса, который у Гитлера чем-то заведовал.
— Это другой Гесс, — ответил я, — поволжский немец, Бесков его где-то в Таджикистане нашел. Так мы отклонились от темы — как можно перекрыть этот выход?
—
— Тоже не выход, — вторично поморщился я, — во-первых, сверху не очень будет понятно, что нижние двери закрыты, и народ все равно ломанется туда. А во-вторых как мы их закроем? Лично я не очень представляю этот момент…
— Тогда сам что-нибудь предложи, — сказал Аскольд, вторично приложившись к фляжке, — а то я утомился уже.
— Можно тупо подойти к администрации стадиона и обратить внимание на хреново почищенные лестницы…
— И что это даст?
— Ну, может уборщиков пошлют устранить недочеты…
— Это, знаешь, вряд ли, — усмехнулся он, — нас они пошлют — и не недочеты устранять, а просто далеко и надолго.
— Тогда такой вариант — находим форму уборщиков, лом и лопату и сами чистим лестницу… до конца матча еще полтора часа, успеем.
— Это ближе к реальности, — согласился Аскольд, — только не факт, что мы найдем эти лопаты, а если и найдем, то у тех же ментов могут возникнуть к нам вопросы… а если и не возникнут, то не факт, что мы что-то успеем почистить. И совсем не факт, что они там не попадают даже на почищенной лестнице. Да и неохота мне ломом махать, мы не на плацу перед приездом генерала.
— Это верно, — нехотя согласился я, — не на плацу мы сейчас… а насчет генерала мысль интересная…
— Говори, — Аскольд уже третий раз основательно отпил из своей фляжки и уставился на меня в ожидании продолжения, — раз уж начал.
— Да есть у меня один знакомый генерал, футбольный болельщик, кстати… боюсь только, что он не за Спартак, а за Динамо переживает.
— Кто такой?
— Чурбанов. Юрий Михайлович, — ответил я.
— Иди ты, — восхитился Аскольд, — главный мент что ли?
— Второй по главности, — поправил его я, — после Щелокова. И по совместительству муж брежневской дочери.
— И у тебя такие близкие отношения с ним, что можешь звонить в любое время?
— В любое это вряд ли, но в рабочие часы вполне… только что ему сказать, не придумал еще…
— Скажи прямо все — про лестницу и про давку.
— Не пойдет… а хотя ладно — уговорил. В перерыве позвоню из автомата.
Матч тем временем плавно перешел в откровенную тягомотину — очень похоже было, что и наших, и голландцев такой результат устраивает, и они начали просто тянуть время, перекатывая мячик в середине поля. Незадолго до перерыва я выбрался в подтрибунное помещение и набрал
— Ничего не вышло, — хмуро сказал я Аскольду, когда вернулся наверх, — уехал он куда-то, как секретарь сказал.
— Значит, надо придумать еще что-нибудь, — задумчиво ответил Аскольд, протягивая мне фляжку, а я не стал на это раз отказываться, выцедив добрую треть одним махом.
— Значит, надо, — эхом повторил его мысль я, — но ничего больше не придумывается.
— А у твоего дара этого… предсказательного, — продолжил он, — до сих пор сбоев не было? Может и не случится ничего сегодня, а мы тут голову ломаем, как предотвратить то, чего не будет?
— Может быть, — нехотя согласился я, — и не будет. Но мой внутренний голос подсказывает, что все-таки будет, причем в полном объеме. Первый-то гол он правильно угадал, да?
Я отобрал фляжку у Аскольда, поболтал (там где-то с треть содержимого еще оставалось), основательно приложился и выдал еще одну версию:
— А может, пожар устроить? Где-то по соседству с этим выходом — его и закроют с концами.
— Поймают ведь, — с сожалением покачал головой Аскольд, — это реальная уголовка будет, лет до пяти.
— Жалко… — ответил я, — ну тогда я уже совсем не знаю, что делать.
— Есть еще такой выход, — Аскольд прикончил остатки коньяка во фляжке, оглянулся по сторонам и начал шептать мне на ухо.
— Задумка любопытная, — оценил я его мысль, — думаешь, выгорит что-нибудь?
— У нас народ азартный, — ответил он, — только менты могут вмешаться, тогда не выгорит.
— У выходов, что основного, что запасного, их вроде бы не видно, — ответил я, — они вдоль кромки поля в основном сидят и немного в проходах. Так что можно попробовать… тем более, что ничего другого в голову не лезет.
— Заодно и бабла поднимем, — добавил Аскольд, — если твои предсказания сбудутся. У тебя сколько денег-то есть?
Я проверил карманы, всего набралось пятнадцать рублей с копейками.
— А у тебя сколько?
У него оказался червонец рублями и почему-то бумажка в двадцать немецких марок с портретом Гете на лицевой стороне.
— Это сколько же в рублях будет? — задумался я.
— Где-то 7–8 рублей… только использовать-то эту бумажку все равно не получится. Ладно, четвертак в твердой валюте у нас имеется, хватит на первое время. Когда начнем?
Я посмотрел на часы — они показывали восемь-двадцать пять вечера.
— Можно прямо сейчас, народ побежит на выход уже через несколько минут.
И мы не сговариваясь встали и прошли верхним пустым рядом прямиком к выходу, обозначенному нами как основному. Милиции и верно, видно тут не было, поэтому я начал операцию.
— Мужики, — сказал я болельщикам, сидевшим прямо рядом с выходом, — спорим, что наши еще один гол забьют.
Мужики переглянулись, а ответил один, самый бойкий, видимо.