Мне есть что вам сказать
Шрифт:
Самое подходящее объяснение такое: отель был под контролем секретной службы Ее Величества. Это делалось – ну, вы же понимаете – в национальных интересах. Министру обороны надо было остаться наедине с парнями в фесках, чтобы создать соответствующую атмосферу, что, вероятно, шокировало его личного секретаря в министерстве обороны. Г-н Эйткен, очевидно, так все и объяснит, когда вернется, если вернется. Но такой аргумент не проходит. По меньшей мере это было нарушением министерских инструкций, не говоря уже о попытках поставить проституток из числа добропорядочных леди из Кинтбери, а также о том, что именно он знал или не знал об экспорте оружия Bmarc в неспокойные регионы Ближнего Востока.
Как и все трагические
Он настолько был уверен в себе, что готов был сунуть голову в пасть льва под названием «иск о клевете против The Guardian». Это был акт безумия, ослепления, ниспосылаемого на тех, кого боги хотят уничтожить. Как сказал доктор Робин Кирк, директор отеля-водолечебницы в Инглвуде: «Думаю, он слегка свихнулся. Он не следует нормам поведения обычных людей, таких как мы с вами».
Затем последовала неизбежная перипетия, или смена фортуны. Момент крушения, когда он читает подготовленное дознавателем компании British Airways Венди Хэррисом досье, из которого следует, что его жена была в другом городе, подобен моменту, когда Эдип понимает то, что он все время знал: он женат на своей матери. А потом возмездие, полет, крах, вся страна поддакивает, поедая корнфлекс, ощущение, что воля богов свершилась, страх и жалость при виде такого сокрушительного падения. «Согнута ветвь, которая могла расти прямо, – шепчем мы про себя. – Усохла лавровая ветвь Аполлона» – тут мы откладываем газету в сторону и просим жену передать мармелад.
И что это за чувство, что за легкое самодовольное удовлетворение? Это катарсис: чувство очищения, искупления, правоты, меньшая версия той же эмоции, которую многие из нас в этой стране, кажется, испытывали в конце 18-летнего периода правления тори. После героических свершений первых лет пришла чванливость от слишком долгого пребывания у власти, промахи, «нечистоплотность». В результате даже у тех, кто умом понимал, что тори имеют наибольшие основания быть у власти, наступило сильное желание, чтобы они оставили сцену. И в ночь на 1 мая грубые силы демократии так вмазали тори, что даже сторонники лейбористов прониклись сочувствием к Джону Мейджору. Утром наступило чувство удовлетворения, известное как катарсис.
Вот основная драма политики. Политика – это постоянный повтор циклов разной длины, одного из самых старых мифов в человеческой культуре. Мифа о том, как мы делаем королей для наших обществ и через какое-то время убиваем их, чтобы достичь своего рода возрождения – как сформулировал бы это Тони Блэр – новой жизни для Британии. Некоторые короли – невинны; действительно, некоторые из них берут на себя грехи мира. Некоторые – менее невинны, как господин Эйткен. По существу это не имеет значения. Они должны умереть.
Моменты морального выбора
Вы находитесь в автомобиле со своей секретаршей после званого вечера и, с трудом лавируя, пытаетесь выехать с парковки, когда, черт подери, бьете автомобиль спереди. На детском сиденье зажат какой-то французский отпрыск, его отец негодует. Вы – бывший министр правительства тори и предвидите все неприятности, связанные с проверкой на алкоголь, и вдруг оказываетесь в
В мгновение ока нужно принять решение, разумнее ли остаться на месте и ждать последствий или, что, может, не очень предусмотрительно, поскольку вы видите, что с ребенком ничего не случилось, взять и уехать. В это мгновение должны проявиться глубинные черты вашего характера. От вашего поведения зависит, не окажется ли ваша добропорядочность, взращиваемая на протяжении всей жизни, ложной.
Впоследствии, со стыдом оглядываясь назад на такие моменты морального апокалипсиса, каждый может определить, что следовало тогда делать. Если все вернуть назад, мы бы не колебались. Счастливчики те, кто умеет вовремя угадать мяч, сразу определить, какую сторону морального выбора принять, левую или правую, сказать «да» или «нет», чтобы не читать потом в газетах: «Вы – лжец! Вы – трус!» Счастливчики мгновенно соображают, что скрыть правду не удастся.
Чтобы распознавать такие моменты, требуется опыт, так как решения в такой ситуации необходимо принимать срочно. Трудно сохранять ясность ума, когда среди ночи съезжаешь с моста в Чаппакуиддике [266] , над твоей головой смыкается вода, а ты должен определиться в приоритетах: спасаться самому или спасать свою спутницу – хорошенькую блондинку. Затем следует решить, то ли отрицать все, что знаешь о Мэри-Джо Копечне, в надежде спасти свою политическую карьеру, то ли поступить правильно и сказать всю правду.
266
Инцидент, случившийся 20 июля 1969 г. с сенатором Эдвардом Кеннеди. Автомобиль Кеннеди упал с моста на острове Чаппакуиддик, сенатор выплыл, оставив умирать в машине свою любовницу и помощницу.
Такие решения – тоже своего рода искусство, ведь у большинства из нас так мало практики. Вопреки представлениям различных теорий нравственной философии, современная городская жизнь – это не бесконечный ряд бифуркаций между добром и злом. Можно поколебаться секунду или две, прежде чем бросить монету в фунт стерлингов продавцу Big Issue [267] . Но в силу существования гигантского аппарата государственного контроля и социального обеспечения, защищающего общество, большинство из нас с трудом, к счастью, смогут припомнить последнюю серьезную моральную дилемму, с которой сталкивались.
267
The Big Issue – уличная газета, выходит в восьми странах. Газету создают профессиональные журналисты, а продают только бомжи.
Действительно неприятная жизненная ситуация, в которую попал сэр Николас Скотт, бывший министр по делам инвалидов, – готовый материал для художественного произведения. В некоторых отношениях этот случай напоминает знаменитую сцену, с которой начинается роман Тома Вулфа «Костры амбиций» (который сам кое-что позаимствовал из «Великого Гэтсби»). Там – смятение бывшего министра консерваторов и его секретарши, здесь – страдания Шермана Маккоя, магистра вселенной (героя Тома Вулфа) и его спутницы и маленький инцидент в Бронксе, который переворачивает их жизнь. По сути, такие моменты разоблачительного морального выбора настолько редки, что иногда их следует специально создавать тем, кто хочет докопаться до глубин своего характера. На ум приходит дело с «наличными за вопросы», когда члены парламента столкнулись с искусственной дилеммой, предложенной The Sunday Times.