Мне нравится твоя ложь

Уоррен Скай

Поэтому самое интересное, это то, что холоднее всего она относится к Ивану.

Я одариваю ее взглядом, который говорит, что я не куплюсь на эту ее фигню. Она просто улыбается, таинственно и со смыслом.

Она уже уходит, когда я выкрикиваю.

— Ты знала?

Ее лицо ничего не говорит, когда она поворачивается, чтобы посмотреть на меня.

— Что?

— Ты спросила меня, когда увидела вместе с Кипом: «Она знает, что вы в родстве?» Ты знала о нем и

Байроне?

— В этом клубе не так много из того, чего я не знаю.

— Всегда все видишь, — говорю я. — Учишься у Ивана?

Ее глаза сужаются.

— Это абсолютно не имеет отношения к Ивану.

Затем она уходит.

Тогда Кип зовет меня, потому что они достигли дна отверстия под фонтаном.

Конечно, мы находим кучу грязи и листьев, заброшенных туда ветрами. Там также масса окурков и других неприятных предметов. В конце концов, фонтан стоит перед стрип-клубом.

И тогда мы находим кожаный чехол, который набит драгоценными камнями, стоимости которых в денежном эквиваленте хватит на всю жизнь.

Сокровища.

Богатство, с которым не мог соревноваться даже мой отец.

Кип держит коробку, заглядывая внутрь. Интересно, что он видит. Чистые, яркие драгоценности. Грех его отца? Позор его матери?

Я кладу руку на его предплечье.

— Теперь у тебя есть все, что хотела для тебя мать.

Он с недоумением смотрит на меня.

— Что?

— Особняк. Поездки по всему миру.

Он улыбается.

— Я храню дом своей матери в память о ней. Я почти не жил там. В основном путешествовал. Всегда по работе над обеспечением частной безопасности. Просто есть и другие места, в которых я хотел бы побывать.

— Оу.

— В любом случае, это твое, — мягко говорит он. — Это принадлежит твоей матери, тебе, а не мне.

Да, я могла бы использовать деньги. Намного больше, чем Кип, по-видимому, с его работой в службе частной безопасности и полетами по миру. У меня было несколько тысяч, спрятанных под матрасом в мотеле. И деньги моего отца, большинство из которых были отправлены на оффшорные счета, к которым у меня не было доступа.

Грязные деньги. Мне лучше без них. Я верю в это, но это также означает, что я банкрот.

Но я также не хочу брать драгоценности.

Кип не видит их богатых оттенков, мерцающих нитей золота и отшлифованных камней. И я тоже. Я вижу желание моей матери к настоящей любви — и ее предательство, когда она оставила меня, чтобы найти такую любовь. Я вижу самую глубокую боль моего отца, когда его жена оставила его... и странную милость, которую он проявил, когда позволил ей жить.

Эти драгоценности принадлежали моей матери, но они были подарком от моего отца. Купленным на деньги от брокерства и проституции, вытряхивания их из других преступников. И тогда

отец Кипа украл эти драгоценности. Так кто может сказать, кому они по праву принадлежат?

— Клара, — говорю я.

Кип поднимает бровь.

— Наследство?

— Мы не скажем ей, как они оказались у нас. Просто они все, что осталось от нашей матери. И они для нее. Она может купить себе особняк или путешествовать по миру. Может делать все, что захочет.

Он поднимает рубиновый кулон, ярко-красный против его загорелой кожи.

— А ты? Чего хочешь ты?

— Я бы не прочь попутешествовать. — Я смотрю вниз на трещину на тротуаре. Из нее пробивается цветок. Это не место для чудес, но я все равно хочу одно. — В основном, я хочу остаться в доме с желтыми занавесками и старыми книгами.

Он берет меня за руки, затем скользит по талии ладонями и притягивает к себе.

— Не густо для наследницы мафии.

Я смотрю ему в глаза, на этого мужчину из твердых мышц и с татуировками, в коже и с хромом, с сердцем и честью.

— Мы создадим свое собственное наследие.

Он легонько проводит губами по моей щеке... по челюсти... и ниже.

— Мне нравится, как это звучит.

— Это не эвфемизм.

— Ммм... — Его очень тяжелое наследие прижимается к моему животу, мягко подрагивая.

— Кип, мы снаружи. Сейчас разгар дня. — По крайней мере, полуденные часы означают закрытие клуба для бизнеса. Иван ворчал о спорах по поводу раскопок в фонтане и деньгах, которые нужно будет потратить, чтобы восстановить все как было, но он снова отступил под негромкими требованиями Кипа. Я подозреваю, что он нарыл что-то на Ивана, но не собирается это использовать.

Кое-что в семье не меняется.

Например, тот факт, что меня это не заботит. Это вознаграждение по праву принадлежит моей сестре. И на этот раз, наконец, я знаю, что наш побег принес хороший результат. Я знаю, что ей лучше в комнате для гостей в доме Кипа, лучше пойти в колледж, а затем освободиться от связей ее прошлого.

Что касается меня, я получила собственное вознаграждение. И это определенно эвфемизм.

Его рука скользит под мою юбку, задирая ее вверх. Любой прохожий мог бы увидеть гораздо больше меня, окажись он в клубе в часы открытия, но я больше не ублажаю их. Больше не снимаю одежду ни перед кем, кроме Кипа.

— Крыша, — я задыхаюсь, когда он облизывает и покусывает нежную кожу, где шея переходит в плечо.

— Поднимайся.

Он мой тигр с его тихим способом управления и его темными полосами, его кодексом чести и дикостью. Красивый и бесплатный.

Конец