Мне очень нравится курить… но я бросаю!, Иопп Андреас

Мне очень нравится курить… но я бросаю!

на обложку

Иопп Андреас

Шрифт:

Расположитесь в каком-нибудь кафе и понаблюдайте некоторое время за курильщиками. Можете считать до десяти – как только на столе появляется кофе, 1–2–3… Не позднее, чем через 10 секунд, закуривается сигарета. Здесь очень мало общего с сознательно принятым именно в данный момент решением доставить себе удовольствие сигаретой – курильщик действует словно на автопилоте, рефлекторно.

Каким же образом дело доходит до такого рефлекторного поведения? Никотин стимулирует выброс в кровь нейромедиатора дофамина. Под воздействием дофамина прочно закрепляются или – как это правильно называется – обусловливаются определенные формы поведения. Природа предусмотрела этот механизм для поощрения полезного и жизненно важного поведения, например, питания и секса, с тем, чтобы оно осуществлялось инстинктивно.

У курильщиков многие ситуации и поводы под воздействием дофамина прочно связываются с курением. Ситуации, в которых никотин

чаще всего доставляет вам удовольствие, со временем становятся непосредственными стимулами к курению. И это вне зависимости от того, нужна ли вам в данный момент сигарета, чтобы снова поднять уровень никотина, или не нужна. «Просто так» , – как выразился выше один курильщик. Приведу пример. Вы на досуге встречаетесь с друзьями и собираетесь развлечься. Ни одному некурящему сигарета для этого не требуется. Но в вашей голове – голове курильщика – развлечение и курение давно образовали неразрывное соединение, которое и определяет ваше поведение. Или возьмем секс и последующую сигарету. Кому бы могло прийти в голову курить после секса, когда можно так приятно задремать? Только курильщику. Многие курильщики всю жизнь не могут понять, почему в некоторых ситуациях их неудержимо тянет покурить. Для этого у них существует единственно возможное логическое объяснение: «Просто такая привычка» или «Мне это доставляет большое удовольствие». Но что же такого необычайно приятного в том, чтобы втягивать дым в свои легкие? Давайте заглянем за кулисы нашего внешнего поведения и попытаемся выяснить, почему так много ситуаций побуждает нас курить.

Власть повседневности

Общество вполне терпимо относится к сигаретам. В результате ни один другой наркотик не употребляется в повседневной жизни так широко, как никотин. В таких благоприятных условиях никотин получает все шансы на фоне выброса дофамина прочно соединяться в сознании курильщиков со многими жизненными положениями и вырабатывать у них соответствующие устойчивые взаимосвязи. Эти повторяющиеся ситуации, закрепленные в сознании, и заставляют нас вновь и вновь браться за сигарету. Естественно, любой курильщик, у которого многие моменты повседневности неразрывно связаны с курением, приняв решение бросить, будет сильно опасаться, что без сигареты никогда уже не сможет по-настоящему насладиться всеми этими прекрасными ситуациями. Вечер за пивом с друзьями просто невозможно себе представить без сигареты, потому что они неотделимы друг от друга. Их взаимосвязь давно утвердилась в сознании.

А теперь вопрос к вам: в каких ситуациях вы обязательно курите?

__________________________________________________

Так что же это такое – обусловливание [3] ?

Вы когда-нибудь слышали о собаках Павлова? Павлов всегда кормил собак после того, как прозвенит звонок. Через некоторое время звонок стал прочно ассоциироваться у собак с кормом. И теперь, как только раздавался звонок, у собак начиналось слюноотделение, даже если им не давали корма. Независимо от того, были они голодны или нет! Нужно большое упорство, чтобы преодолеть у себя подобное устойчивое поведение.

«Да ну вас в самом деле, господин Йопп, ведь совершенно ясно: здесь речь о еде. Но я же не собака Павлова и не пускаю слюни. Я просто наслаждаюсь сигаретой за чашкой кофе» . Хорошо. Я всего лишь хотел для начала объяснить вам рефлекс, открытый Павловым. Но возьмем более сложный эксперимент. Предупреждаю: речь сейчас не о вас. Давайте обратимся к никотинозависимым мышам и просто посмотрим, как у них обстоят дела с никотином и накрепко заученными ситуациями.

Чему и как учатся мыши

В одном знаменитом эксперименте мышей, каждую по отдельности, помещали в небольшие боксы и там «тренировали» по специальной программе. Бокс был оборудован так, что мышь могла самостоятельно решать: «А не принять ли мне сейчас дозу никотина?» Для этого она должна была сделать выбор между двумя рычагами: один из них обеспечивал подачу солевого раствора, а другой – никотина. Когда нажимался никотиновый рычаг, загоралась лампочка, и мышь получала инъекцию никотина через трубочку, заранее введенную в вену. С завершением инъекции лампочка гасла. Через очень непродолжительное время весь интерес мышки сосредоточивался на никотиновом рычаге. Кроме того, она запоминала крепко спаянное сочетание: световой сигнал = наркотический «взлет» от никотина-дофамина. Через 2–3 недели у мыши наблюдалось уже типичное поведение наркомана, стремящегося получить

очередную дозу.

Рис. 13

Если бы вы могли расспросить мышь, то узнали бы, что теперь для нее на свете не существует ничего более нормального, как уютно горящая лампочка, инъекция никотина и возможность наслаждаться всей ситуацией в целом. Ей хочется никотина и света, потому что они просто неотделимы друг от друга. После того как спустя несколько недель это поведение хорошо осваивалось и закреплялось, никотин, поступавший при нажатии соответствующего рычага, заменяли на солевой раствор. Теперь каждый раз, когда мышь нажимала на рычаг и загорался свет, она получала, к сожалению, только солевой раствор. Огромное разочарование. Сначала мышь еще не теряла надежды добыть наркотик и в отчаянии часто стучала по рычагу. Так же, как я когда-то тряс заклинивший сигаретный автомат. Но спустя еще 12 дней синдром абстиненции проходил, и мышка переставала проявлять интерес к рычагу, хотя лампочка при его нажатии по-прежнему загоралась. Затренированное поведение полностью преодолевалось. Конечно, это занимало некоторое время, но в итоге срабатывало.

Но вот уже преодоленное старое поведение подвергается тяжелому испытанию – мышь снова получает никотиновую инъекцию. Однако она уже не нажимает на рычаг, чтобы принять еще одну дозу. Даже при том, что свет, как и раньше, загорается. Никакого интереса. Это значит, что устойчивая условная взаимосвязь никотин – рычаг – свет окончательно распалась.

Неполное преодоление условных связей и память о зависимости

«О’кей. Значит, отучиться, в принципе, можно. Но я пока не вижу, в чем тут соль. При чем тут световой сигнал?» Вот именно. Но потерпите – все объяснится во втором эксперименте. Тогда вы также поймете, почему, даже при давно исчезнувшей физической зависимости от никотина, в ответ на определенные ключевые раздражители может рефлекторно возникнуть желание курить, более того, могут появиться симптомы воздержания. Это и есть проявление обусловливания.

Формирование условной связи и ее полная ликвидация

Оно и только оно делает наркотик никотин таким всесильным. Устойчивые условные связи побуждают нас всегда закуривать в некоторых стандартных ситуациях – мы курим и курим, не понимая зачем. В случае отказа от курения все эти обусловленные ключевые раздражители должны быть последовательно нивелированы один за другим.

Рис. 14

Во втором эксперименте мыши, успевшие хорошо усвоить поведение наркомана, затем тоже отучаются от нажимания рычага путем замены никотина на солевой раствор, но, в отличие от первого эксперимента, при подаче солевого раствора свет не включается. (Вы еще не забыли? При никотиновых инъекциях лампочка всегда загоралась.) Это значит, что закрепленное в мозге воздействие светового сигнала не устраняется. Психологически свет остается привязан к инъекции никотина. Через 12 дней мыши уже совершенно не интересуются никотиновым рычагом, они чисты, как стеклышко. Физическая зависимость полностью преодолена. Даже никотиновая инъекция не способна побудить грызунов снова вернуться к добыванию наркотика с помощью рычага. И хотя зависимости больше нет, но!.. Тут-то и появляется чашечка кофе… Ой, нет, не то… Конечно, я хотел сказать световой сигнал, на который у мышей, прошедших дофаминовый курс обучения, выработалась условная реакция. И что же происходит? Стук – мышка тотчас же нажимает никотиновый рычаг, и даже не раз, а стучит, стучит, стучит, снова и снова, с тем же ожесточенным упорством, что и прежде. Несмотря на то, что физической зависимости от никотина уже не существует. Мыши не отходят от рычага еще очень долго, целыми днями, пока не уясняют себе, что загорающаяся лампочка не сулит им ничего, кроме соляного раствора.

Рис. 15

Лишь после этого распадается устойчивая связь между никотином и световым сигналом. С «обыкновенной привычкой» было бы справиться куда легче. Хватило бы два-три раза нажать на рычаг и получить в ответ солевой раствор – и дело было бы в шляпе. Это и есть пример тех самых раздражителей, которые не только мышам, но и каждому курильщику во многих ситуациях внушают сильнейшее желание закурить и которые нам предстоит побороть каждый по отдельности.