Мне просто стало скучно...
Шрифт:
– Вы и мысли можете читать?
– Могу. Если они на лице написаны. А теперь иди, надоела, – демон резко спихнул меня с колен, откинувшись на спинку кресла и вновь затянувшись. Шар в его руках исчез.
Быстро же я ему надоела... Хотя это можно понять. Что во мне такого особенного? Разве что он посмеяться хочет над тем, как я, замкнутая и серая даже изнутри, буду пытаться подружиться с пустоголовой ванилью, которая плевать на меня хочет.
И что за дурацкие у него желания? Хотя, пусть желает чего угодно, душу мою ему разбудить все равно не удастся...
А завтра в классе, похоже,
Стыдно признавать, но есть такие вещи, о которых я не хотела бы, чтобы меня просили. И если он действительно попросит, это будет куда почище дружбы с Погосян...
Часть 5
Меня не спросили ни о чем, ни где я ночевала, ни что у меня с полуобмороженной-полуразбитой щекой, и вообще ни о чем. Может, потому что „дражайшим родственникам” показалось, что я всю ночь провела дома, а щеку разбила, навернувшись со ступенек или по какой другой причине, я интерес проявлять не стала. Дабы избежать лишних вопросов.
День предстоял не из легких, мало мне предстоящих контрольных по нескольким предметам, так еще и героическая попытка подружиться со шлюхой Погосян, невзирая на атаки прилипчивого, словно самый заправский банный лист, бровастика.
Поспешно собрав портфель с так и не выученными со вчерашнего дня уроками, я отправилась в ненавистную уже школу, и вовсе не потому, что там надо было учиться, писать контрольные и разные тесты, совсем по другой причине ненавистную...
У самого входа я неожиданно остановилась, завернув за угол и прижавшись травмированной щекой к прохладной, мокрой от дождя стене. И плевать, что инфекция в рану попасть может, зато побыстрее на тот свет отправлюсь, там-то уж, надеюсь, меня не будут заставлять бегать за ванильками в жалких попытках снискать расположение. Черт, как унизительно... А может, психушка все же несколько лучшая участь...
– Опа! Ты чего это здесь делаешь, Шишкина? Со стенкой что ль беседуешь? Лол, вы гляньте, со стеной болтает. Ну и как оно? – резкий, неприятно тягучий голос бесцеремонно вывел меня из оцепенения.
Будь это любой другой обычный человек в любой другой обычный день, он немедленно получил бы порцию мрачной и мало обнадеживающей правды о своем интеллекте. Но это была Погосян.
Как-то отстраненно подумалось, что если Халпас сейчас смотрит, то уже умирает со смеху. Еще бы, стоит только на мое лицо взглянуть. А вообще, бессердечный он...
Сделав над собой неимоверное усилие, я обернулась, глядя прямо в глаза Погосян. Уж не знаю, чего она там увидела, но как-то странно отшатнулась, едва не поскользнувшись на обледеневшем пороге, и побежала в школу. Ну вот, и как мне быть теперь? Еще не хватало, чтобы она шарахаться от меня начала.
Тяжело вздохнув о своей нелегкой доле, я направилась в школу вслед за ванилькой.
Как ни странно, реакция пары других школьников очень сильно напомнила погосяновскую. Я все также недоуменно пожав плечами начала подниматься на третий этаж, где предстоял урок географии. Спускавшийся мне навстречу мальчик, видимо, пятиклассник, широко-широко раскрыл рот и, оступившись, чуть было не полетел вниз по лестнице. Слабо повизгивая и оглядываясь на меня через плечо, он ринулся вниз по лестнице, словно бы я дала ему хорошего пинка для ускорения. Неплохое начало дня по сути.
Едва открыв дверь и войдя в кабинет, я застыла как вкопанная, потому
– А я говорила! Говорила!
Оказавшийся рядом Кирилл с криком: „Маша, я спасу тебя!”, кинулся на нее. И утянув за собой бедного, дрожащего от страха очкарика, все втроем с грохотом отправились под парту. Внезапно в классе наступила тишина.
Ко мне с опаской подскочила бровастая и, сделав пафосно печальное выражение лица, сказала:
– Это ничего страшного, что ты теперь зомби, я все равно буду с тобой дружить!
И только тут я осознала, что по всей видимости, Халпас уже воплотил в жизнь свои угрозы, и выскочила из класса, направившись в туалет. Одного взгляда в зеркало было достаточно, чтобы все встало на свои места. Очевидно, очередная бессонная ночь окончательно пагубно сказалась на моем внешнем виде, под усталыми глазами залегли сильно смахивающие на фингалы синяки, резко контрастирующие с болезненно, если не сказать мертвенно бледной кожей, губы растрескались, и на них виднелись остатки запекшийся крови. А разбитая щека прекрасно дополняла образ заправского зомби, за которого меня и приняла недалекая Погосян, которая и рассказала о скором приближении ужаса в моем лице всему классу. Интересно, станет ли Маша дружить с зомби? Я даже усмехнулась про себя, оттирая кровь со щеки и приводя себя в относительно человекоподобный вид.
В этот момент прозвучал звонок.
Кое-как объяснив классу, что я все еще человек, я с некоторым облегчением села на свое место. Пересилить себя и подойти к Погосян за весь день так и не решилась, про себя прикидывая уже, какую отговорку придумать для Халпаса. Впрочем, ничего путного мне на ум так и не пришло.
Когда наконец уроки закончились, и можно было идти домой, что тоже не особенно радовала, я замешкалась в коридоре, убирая в карман наушники. И тут за спиной послышался знакомый уже немного хриплый голос.
Часть 6
Я вздрогнула от неожиданности, чуть не выронив из рук сумку, и резко обернулась, встретившись лицом к лицу с Халпасом. Как и ожидалось... Он лениво окинул меня каким-то своим особенным скучающе изучающим взглядом с примесью презрения и довольно грубо прижал к стене.
– Вы что творите, люди смотрят, – тихо прошипела я, оглядываясь по сторонам. – Нельзя другое место и время выбрать что-ли?
– А что тебе до них, до людей? – демон чуть прищурился, склоняясь ближе. – Сама же все твердишь себе, что безразлично мнение тупых тварей, ублюдков и лицемеров, тебя окружающих. Разве нет?
Я нахмурилась, потому что подозревала раньше, что когда лезут в самую душу – это неприятно, но не знала, что настолько. Что даже наизнанку выворачивает от этого насквозь пронизывающего взгляда серых глаз. Так что хочется оттолкнуть демона и убежать подальше.
– Уйдите, пожалуйста, – я уперлась ладонями в его грудь, тщетно, но упорно и отчаянно пытаясь отстраниться. Сама не ожидала от себя подобной наглости.
Халпас только обреченно вздохнул, убирая мои руки из своего личного пространства.