Мне всегда везет! Мемуары счастливой женщины
Шрифт:
— Это очень хорошо, что ты с ней говорила. Спасибо, — сказал немец.
Сабину тем временем взяла за руку мама и повела дальше, что-то тихо и ласково рассказывая.
— Ты спросила у Сабины, как дела, — продолжал ее папа. — Хочешь, я тебе отвечу?
Мы стояли отдельно от группы, которая дошла уже до мавзолея и слушала экскурсовода.
— Я из Берлина, — сказал мой собеседник на очень правильном русском языке (только акцент выдавал его). — Я родился в Берлине. Берлин — мой город. Понимаешь?
— Да, — сказала я. — Конечно.
— А сейчас в Берлине стена.
Я сразу поняла, о какой стене он говорит, хотя прошло уже время и о стене мы забыли.
— Это
Моя тяга к познанию мира заставляла меня допытываться до самой сути.
— Это очень плохо. Я не могу в моем городе ехать туда, куда хочу. Понимаешь?
— Понимаю, — ответила я.
— Я родился в тридцатом году. Я не виноват, что в Германии был Гитлер. Он преступник. Но я все прожил с моим городом. И когда бомбы падали, я тоже был в Берлине. И потом мы убирали все руины… Сейчас у нас стена.
Разговор наш занял чуть больше минуты. Папа Сабины сказал еще, что у меня красивый немецкий. Я была счастлива.
Потом мы подошли к остальным. Экскурсия продолжилась.
Дома я все думала про стену. Я впервые засомневалась: надо ли было так поступать? Зачем так с людьми? Если бы Москву так взяли и всю разгородили? О таком ужасе думать не хотелось…
А еще я удивлялась, что взрослый немецкий дяденька именно мне рассказал о том, что стена — это плохо. Я почему-то понимала, что ему нельзя было это говорить, а он сказал.
Странная штука: офицер Немецкой народной армии сказал советской девочке о том, что стена, которую воздвигли совместными усилиями ГДР и СССР, — это плохо. И объяснил это не политическими причинами, а вполне понятными, человеческими.
Человеку иногда бывает надо СКАЗАТЬ.
Хорошо, что он выбрал меня. Мне было надо УСЛЫШАТЬ.
Потом этот немец привез из своего Берлина и передал мне через тетю набор пластинок с песнями, которые исполнял Эрнст Буш. Это были песни конца 20-х — 30-х годов. И музыка, и слова, и исполнение меня потрясли. Удивляться этому не приходится: автор слов — великий поэт Бертольд Брехт, музыка — Ханса Айслера.
Именно благодаря этим песням я полюбила немецкий язык. Он звучен, богат, прекрасен. Не вина языка, что на нем говорят не только великие поэты, философы, ученые, но и преступники, душегубы. Но народ, который смиряется с приходом к власти душегубов, должен отдавать себе отчет: стыдиться за последствия власти преступников придется всем. Всем, кто говорит на одном с ними языке.
Две песни с тех пластинок так и живут в моем сердце. И иногда я пою их — они дают мне силу. Я назову и процитирую. А услышать их сейчас легко — набрать в поиске ютюба название — и вот: моя любимая музыка с вами.
«Песня единого фронта» — «Einheitsfrontlied»:
…Und weil der Mensch ein Mensch ist, drum hat er Stiefel im Gesicht nicht gern. Er will unter sich keine Sklaven sehn und ueber sich keine Ђerrn — И поскольку человек является человеком, Ему не нравится получать сапогом в лицо. Он не хочет видеть под собой рабов, А над собой господ. Drum links, zwei, drei! Drum links, zwei, drei! Wo dein Platz, Genosse, ist! Reich dich ein in die Arbeitereinheitsfront, Weil du auch ein Arbeiter bist! — МаршСильнейшее впечатление производил на меня «Марш тревоги» — «Ђeimliche Aufmarsch» с его призывом встать на защиту Советского Союза:
Arbeiter, Bauern, nehmt die Gewehre, Nehmt die Gewehre zur Ђand!.. — Рабочий, крестьянин, в ружье!…Открывая для себя эти песни, я открывала и трагическую историю борьбы немецкого народа, которая закончилась поражением (при молчаливом попустительстве большинства), приходом Гитлера к власти, мировой бойней, а потом и многолетним национальным позором и непреходящим чувством вины… Страшный результат.
Впрочем, до осознания путей и судеб народов еще далеко…
Я живу вполне девчачьей жизнью, веселой, любопытной, насыщенной… Впереди столько всего! Лишь бы успеть!
Дворец пионеров
Про то, что скоро откроется удивительный Дворец пионеров на Ленинских горах, писали в газетах, говорили по радио. Мы ждали, мечтали. Мы с Алкой решили туда отправиться, как только он откроется, и записаться в разные кружки.
Когда мы пошли в пятый класс, долгожданный Дворец открылся. Мечта сбылась, оставалось только воочию убедиться. Мы доехали на метро до станции Ленинские горы. Сама по себе станция — уже чудо: она не под землей, а на мосту через Москва-реку. Через ее прозрачные стены видна река, Лужники, деревья — красота дивная, не хочется из метро выходить. Так бы стоять и любоваться. Но потом, когда оказываешься на улице, тебя ждет еще один сюрприз: через несколько шагов ты как будто снова заходишь в метро, но уже бесплатно: там устроен специальный эскалатор, который поднимает людей от метро-моста до уровня городских улиц. Здорово! Можно немножко покататься на эскалаторе — туда-сюда, раз не требуют за это пятачок. Потом мы все-таки выходим в город — это совсем пустынное место, жилых домов нет, надо перейти через дорогу, и вот мы на огромной площади перед Дворцом пионеров!
Как же тут красиво! Дворец Пионеров строили лучшие архитекторы. Он получился просторным, воздушным, светлым. Стены из стекла, удивительный, самый настоящий ботанический сад, каждый может гулять, слушать журчание воды… Даже если на улице холодно, здесь всегда тепло. Все новое, современное, необычное, и все — наше. Пожалуйста, пользуйся, приходи, занимайся, чем хочешь. Тут и танцы, и музыкальные студии, и хор, и своя киностудия, и театральный кружок, и изостудия, кружок кройки и шитья, театр кукол, клуб интернациональной дружбы, где можно изучать иностранный язык, какой захочешь, бесплатно.
Кружков оказалось столько, что глаза разбежались. Мы, конечно, записались в клуб интернациональной дружбы. Я — в кружок испанского языка. Мне хотелось позаниматься языком под руководством преподавателя, а не только по самоучителю, который я почти одолела.
Подружка записалась еще на курсы кройки и шитья, а я — в изостудию. На большее попросту не хватило бы времени, а жаль. Уходить из Дворца не хотелось. Он притягивал к себе. Он стал прекрасной сбывшейся мечтой, которую не перестаешь любить, хоть она и сбылась.