Много шума из-за одного покойника
Шрифт:
От резкой перемены в разговоре я сморгнула. Вероятно, Фридриху был неприятен мой намек на недостаточную секретность в работе полицейского управления.
— Да. — И я объяснила, каким образом ко мне попал ключ.
— Что ж, давайте посмотрим, — предложил Фридрих, нарочитая коммуникабельность которого была мне подозрительна.
— Вы же уже смотрели, — заметила я ему.
— Вообще-то, нет. Связка ключей Пардона куда-то запропала, а ломать дверь мы пока не стали. Сегодня утром должен был подойти слесарь и вскрыть замок, но благодаря вам городское управление Шекспира сэкономило
Мне показалось, что сейчас не лучший момент для признания шефу полиции в том, что у меня также имелись ключи от парадного и черного входов в их дом.
— Почему же вы не обратились к Норвелу Уитбреду? — поинтересовалась я. — Раз в неделю по утрам он ведь работает у Пардона…
— Он сказал, что ключа у него нет. Мне же кажется, что Пардон и не доверил бы ключ такому, как Норвел. Скорее всего, он сам открывал ему кладовку в случае необходимости.
Я меж тем пыталась увязать пропажу связки ключей домовладельца с прочими обстоятельствами его загадочной кончины. Фридрих обошел меня, потянул за шнур и осмотрелся. Яркий свет проникал во все углы крохотного помещения. Пардона, несмотря на его прочие недостатки, нельзя было упрекнуть в неоправданной экономии электроэнергии.
— Здесь все так, как было всегда? Что скажете? — спросил меня Фридрих, когда мы осмотрели кладовку вдоль и поперек.
— Да, — слегка разочарованная, призналась я.
На полках в глубине слева в стройном порядке были разложены предметы первой необходимости: мешки для мусора, запасные лампочки, чистящие средства, а также прочие мелочи, которые, по мнению Пардона, могли когда-нибудь еще пригодиться, к примеру мышеловки, вазы, дверная ручка, подпорка, используемая всякий раз, когда чистили ковер в вестибюле и потом проветривали его, распахнув парадный вход настежь. Справа в кладовке хранился внушительных размеров пылесос. Он был уже устаревший, но очень мощный, стоял на своем привычном месте, а его шнур был уложен с невероятной тщательностью. Это свидетельствовало о том, что последним коридор убирал не Норвел.
«Ему бы ни за что так красиво не смотать», — подумала я, любуясь аккуратными кольцами.
Как бы там ни было, именно Норвелу Пардон поручил обеспечивать чистоту в их доме.
Фридрих тем временем вдумчиво и внимательно изучал содержимое полок, очевидно мысленно составляя поштучную опись всех хранившихся в кладовке предметов. Я слегка потянула его за рукав, но тут же пожалела об этом и извинилась.
— Д-да?.. — рассеянно спросил Фридрих.
— Посмотрите на шнур пылесоса. — Я дождалась, пока он уделит должное внимание моей просьбе, и пояснила: — Пылесос сюда убирал не Норвел, а кто-то другой, хотя заниматься этим должен именно он. — Я высказала полицейскому свои соображения, которые его, кажется, слегка развеселили.
— Значит, по форме колец этого шнура вы можете сделать предположение, кто его сматывал? — с улыбкой спросил шеф полиции.
Я вдруг почувствовала, что он легонько тычет меня в ногу. Хо-хо…
— Да, могу! Я видела, как прибирал пылесос сам Пардон. Это, похоже, его работа. Каждый понедельник с утра Норвел должен пылесосить ковры в коридорах,
— Как много может рассказать обычный пылесос!
Я сдержала раздражение и безразлично пожала плечами, затем сняла со связки ключ от кладовки и молча отдала его Фридриху. Полицейский не успел ничего сказать, как я уже подхватила свой контейнер и размашисто зашагала к выходу из здания, мгновенно выкинув из головы и Фридриха, и наш разговор. Я пыталась вспомнить, зачем мне нужно было зайти домой, но не могла — обедать мне почему-то расхотелось. Наверное, следовало сразу ехать к Уинтропам…
Но на моем пути возникла новая помеха. Кто-то припарковал машину на подъездной аллее, преградив выезд моему «скайларку», [14] стоявшему под навесом, и теперь небрежно опирался на его капот. Сердце в моей груди екнуло: я узнала Маршалла.
Я смущенно приблизилась, не зная, что нужно делать и говорить в таких случаях, чувствовала только, как пылают у меня щеки. Он взял у меня контейнер, поставил его на землю, утянул меня за руку под навес и там обнял за талию. Через секунду и я обвила руками его шею.
14
«Бьюик скайларк» — двухдверный автомобиль с открытым верхом.
— Я не мог позвонить тебе, — шепнул он мне на ухо. — Не знал, как говорить с тобой по телефону. Я и сейчас не знаю, что сказать тебе…
Если уж он не знал, то мне и подавно не стоило испытывать судьбу. Мне были приятны его объятия, но не нравилось, что мы стоим под навесом, на всеобщем обозрении. Хотя опьянение близостью Маршалла, его столь памятный запах и прикосновения понемногу ослабили мои тревоги. У меня начала кружиться голова. Он провел языком по моим губам.
— Маршалл, мне надо на работу, — с трудом выговорила я.
Седака слегка отстранился, пристально посмотрел мне в лицо и спросил:
— Лили, ты отвергаешь меня, потому что я тебе не нужен? Ты жалеешь о вчерашнем?
— Нет! — Для убедительности я помотала головой.
— Тебя мучают воспоминания о том происшествии с тобой?
— Н-нет… — Я помолчала. — Но, знаешь, один успешный половой акт не спасает от боязни нового изнасилования. Мне существовать с этим всю оставшуюся жизнь.
Меня не назовешь безотказной женщиной, и далеко не всегда я настроена дружелюбно. Если до Маршалла это еще не дошло, то теперь с моими особенностями ему придется считаться.
— Честно, мне и самой очень жаль, но уже пора к очередному клиенту, — прозаически призналась я.
— Лили, — вымолвил он нежно, будто даже называть меня по имени доставляло ему наслаждение.
Поникнув головой, я смотрела в ту точку, где соприкасались наши груди, потом подняла на него глаза. Он приник губами к моим.
Я ощутила готовность его плоти и взмолилась извиняющимся тоном:
— Только не сейчас!
— Сегодня вечером, после занятия?