Много снов назад
Шрифт:
Он хотел проводить её на вокзал. Рози сумела заверить, что справиться со всем сама, кроме того сбила окончательно с толку тем, что обещала встретиться с Алексом. Упоминание парня не было таким уж обязательным, но оно поставило Дугласа в тупик, что вызвало на лице девушки хитрую улыбку. В конце концов, пришлось убедить его, что с парнем она намерена была попрощаться окончательно. На самом деле Алекс вряд ли знал, что она вообще была намерена исчезнуть на время. Ложь давалась Рози всё проще.
Она уехала с тяжелым сердцем и тенью сомнения, что растворилось в размытом пейзаже за окном быстро движущегося вперед поезда. Почему-то мысль о том,
Главное — он ничего не подозревал. Легко поверил в её неумелую ложь, не заметил у зеркала билетов с набитым чернилами названием города — Вашингтон. Рози шла по его следам, а он терпеливо ждал, когда она доберется к сути, которую с большой тщательностью скрывал.
Успело пройти несколько дней, когда Рози будто бы бесследно пропала, о чем нельзя было ни у кого ни спросить, ни узнать. Ни у Гудвина, который продолжал нарушать личное пространство Дугласа своим навязчивым появлением, ни у Алекса, всё ещё взывающего к уколу бессмысленной ревности, ни у неё самой, чей номер всё ещё был в списке контактов. Бывало Дуглас совсем тихо стучал в двери её квартиры или же появлялся в прежнее время в «Ужине с Барни», но Рози нигде не было. Выходные давно прошли, подходила к концу неделя, и её ложь начала вызывать подозрение, что было по большей части беспочвенным.
Он чувствовал себя уставшим по завершению последнего занятия. День был не так уж загружен, поэтому во многом Дуглас пенял на погоду. Снег медленно таял под слезами холодного дождя. Ранняя весна не могла радовать слякотью. Ему не терпелось быстрее оказаться дома, но фигура девушки застывшая в ожидании у двери его кабинета, не давала надежд на скорый уход.
Её лицо было ему незнакомо. С потока нескольких курсов едва ли было реально запомнить все до единого лица. Без списка Дуглас едва ли мог озвучить и половину имен людей, с которыми мог зачастую видеться, за что ему вовсе не было жаль. Ему ужасно хотелось развернуться на месте и свернуть, но, очевидно, девушка его узнала, поскольку не сводила глаз до тех пор, пока он не подошел ближе. Стояла в пальто, нервно теребя в руках шарф.
— Чем могу помочь, мисс.? — Дуглас замялся, так и не вспомнив имени девушки, даже когда мог лучше рассмотреть её черты. Из-под вязанной шапки выглядывали светлые волосы, бледное лицо было испещрено мелкой россыпью веснушек, жадно требующих больше солнца.
— Бриана Слоан, — она неловко протянула вперед открытую ладонь. Этот жест вызвал на его лице добрую улыбку. — Мы могли бы зайти в кабинет? — девушка оглянулась вокруг. В её голосе было ни капли решимости.
— Простите, на каком вы году обучения? — спросил вежливо.
— Я школьная подруга Рози, — ответила шепотом. Одно упоминание имени девушки заставило его вдруг оторопеть. Оцепенение длилось считанные секунды, пока Бриана не прочистила горло, отвлекая от омута забвения. Дуглас оглянулся вокруг, прежде чем открыть двери и пустить девушку внутрь.
— Что-то случилось? — спросил сходу. Обошел стол, указав Бриане на кресло напротив.
— Нет, но мне кажется, что всё идет к тому. Рози сказала, что уехала с матерью в Нью-Йорк, но это даже не звучало достаточно убедительно… — она успела расстегнуть куртку, в которой стало вдруг невыносимо жарко,
— Мне она сказала, что отправилась в Гарвард, — он перебил её, отвернув задумчивый взгляд на вид за окном. — И когда она только научилась врать? — несильно хлопнул ладонью по столу, прежде чем провести ею по уставшему лицу.
— Это всё ещё получается у неё достаточно неумело, — пробормотала под нос Бриана, чего он не сумел расслышать. — Я всего лишь хотела показать кое-что.
Бриана протянула ему телефон, на экране которого высвечивалась страница некой Чарли Голдберг, профиль которой украшала фотография Рози. С позволения девушки он взял телефон в руки, чтобы внимательнее изучить страницу. Бегло осмотрел информацию профиля, проверил друзей, в списке которого заметил несколько знакомых лиц. У него не было никаких подтверждений, но прийти к верному умозаключению не представляло сложности.
— Должно быть, она что-то задумала, и я подумала, может, вы смогли бы угадать её намерение лучше меня, — Бриана бросила на мужчину кроткий взгляд, когда тот передал ей телефон обратно. Она чувствовала себя совершенно нелепо рядом с ним. — Надеюсь, я не ошиблась? — спросила всё так же неуверенно, впиваясь ногтями в ладонь.
— Думаю, я догадываюсь, что именно она задумала.
Глава 24
Прежде у Рози редко выпадала возможность выбираться куда-нибудь за пределы тесной Филадельфии, ненавистной ей в ровной степени, как и люди. Если она вырывалась из городских тисков, то неизменно с семьей — зимние каникулы они проводили на горнолыжных курортах в Канаде или Аляске, в период летних могли уезжать на несколько дней во Флориду, несколько раз ей посчастливилось побывать даже в Лос-Анджелесе, но не более того. Отчасти Рози бывало завидовала матери, которая могла легко сорваться с места и уехать куда-угодно, ткнув пальцев в точку на карте, когда она была связана ограничениями, что скоро должны были ослабить свои путы.
Воображая себя в другом городе одной, особенно в излюбленном Нью-Йорке, Рози ощущала в самой мечте дух свободы, которого так сильно не хватало теперь. У неё осталась бы не более чем фамилия, связывающая с семьей и городом в целом, что было бы такой малостью, которая не смогла бы вернуть её к истокам даже коротким теплым воспоминанием, о котором не могло быть и речи. Оказавшись же в чужом и холодном Вашингтоне, куда девушка никогда не рвалась, не связывая этот город ни со своими мыслями, ни с самой собой, она испытала жгучее волнение и тревогу, сковавшие тело. Страх перед лицом вранья вернулся, но Рози не была намерена так легко сдаваться перед ним в этот раз.
Она не могла чувствовать себя потерянным в большом городе ребенком, когда сама взяла такси, заселилась в номер, а затем связалась по телефону с Сарой, чтобы обусловить встречу в офисе. Казалось, душа выворачивалась наизнанку с каждым произнесенным словом, в горле появился тошнотворный ком, а по всему телу разбежались мурашки, но Рози пыталась изо всех сил сохранять безмятежный вид, полон вполне естественной ей самой небрежной надменности. Воображать нужно было никого другого, как саму себя, примеряя к внешнему облику всего лишь чужое имя. Удивительно, но в попытке оставаться самой собой, у неё лучше получалось быть другим человеком.