Многогранники
Шрифт:
Димке сказать об этом оказалось гораздо легче. Ведь именно он был причиной этого нежелания.
— Почему? — все так же серьезно спросил Димка и тут же предупредил: — Только не ври, что исключительно из солидарности со мной.
Маша окинула Димку внимательным взглядом. В институт он ходил в джинсах и толстовках, поэтому видеть его сегодня в костюме было жутко непривычно. Немного примиряло с реальностью то, что темные волосы, как всегда, торчали в разные стороны, будто Димка только отлепился от подушки.
— Потому что я буду там чувствовать себя дурой.
— Почему? — Димка наклонился к ней, впиваясь взглядом в ее
— Дим, ну ты же сам все понимаешь. Где я, а где вся наша группа?
— Ты со мной в машине, а группа… — Димка бросил взгляд на массивные часы на запястье, — уже явно на яхте.
— Не придуривайся! — нахмурилась Маша, а когда Димка насмешливо поднял бровь, прошипела: — Потому что я в мамином платье, потому что в первый раз на этих дурацких каблуках! Выгляжу идиоткой, чувствую себя так же.
Маша зло откинулась на сиденье и вновь потянула подол, стараясь прикрыть колени.
Димка наклонился вперед и внимательно посмотрел на ее туфли.
— Ну да. Нелегко, наверное, — посочувствовал он, а когда Маша прищурилась, добавил: — Хватит гнать, Машка! Ничего не понимаю в платьях, но тебе, по-моему, идет.
— Там все будут на стиле, при макияже. Шилова будет блистать…
Машка запнулась, когда поняла, что выдала Димке настоящую причину своего беспокойства. Она прекрасно понимала, что не была ровней девушкам из своей группы. Те проводили новогодние каникулы, катаясь на сноубордах в Альпах, ездили в языковые лагеря, могли отпраздновать день рождения в Париже, как Шилова в прошлом году. Маша убеждала себя, что ее это не задевает, но как же трудно было смириться с реальностью, которая заключалась в том, что Маши в их мире не было, потому что лето она проводила на даче, а на сноуборде стояла один раз в жизни, и то потому, что Димка вытащил ее на базу в Подмосковье. Димка, в сущности, был единственной точкой соприкосновения ее мира с миром ее одногруппников. Он сам был из их мира. Только по неведомой ей причине презирал все то, что они ценили, порой делая это чересчур демонстративно. К слову сказать, если бы не Димка, одногруппники ее вряд ли бы вообще замечали. Но извечное стремление хороших девочек к плохим мальчикам делало свое дело, и порой ухоженные красавицы, окутанные ароматами дорогого парфюма, подсаживались к Маше и пытались выяснить что-нибудь о ее единственном друге. Это всегда были очень неловкие моменты.
После слов про Шилову уголок Димкиной губы дернулся, а сам он снова откинулся на спинку сиденья и отвернулся к окну. Маша дико не любила такие перепады его настроения. Это означало, что он взвинчен, а значит, может опять что-то выкинуть.
— Ну прости, что я такая мнительная дура, — примирительно произнесла она, думая, что для Андрея — Димкиного водителя — каждая их поездка похожа на бесплатный цирк.
Димка провел рукой по волосам, взъерошив челку, и вновь повернулся к ней:
— Ты реально считаешь себя хуже пассии Крестовского?
Теперь отвернулась Маша, понимая, что спор зашел в тупик. Она считает. Димка — нет. Шилова крутилась вокруг него весь первый семестр в прошлом году, пока к ним в группу не заявился Крестовский. Димка его сразу невзлюбил. Маша сначала решила, что из-за Шиловой, которая забила на игнорировавшего ее заигрывания Димку и переметнулась к новенькому, но потом поняла, что дело в чем-то другом. Слишком незамутненно Димка не переваривал блистательного Крестовского.
До пристани доехали
Настоящую яхту Маша видела вблизи в первый раз. Она возвышалась у причала, а на ее темно-синем глянцевом боку красовалась надпись «Рене». Похоже, ждали только их, потому что на причале больше никого не было, и, судя по звукам, доносившимся с яхты, веселье там уже началось. Если бы Маша собиралась чуть быстрее, они бы с Димкой успели затеряться среди прочих гостей.
Димка похлопал себя по карманам, будто хотел закурить, и при этом едва не уронил подарок.
— Что ты даришь? — спросила Маша вполголоса, стараясь не смотреть на яхту.
Димка, нашедший наконец зажигалку, рассеянно на нее оглянулся:
— Самолет. А ты?
— Самолет? — Маша посмотрела на коробку средних размеров, которую Димка прижимал локтем к боку.
— Крестовский коллекционирует самолеты. Причуда такая.
— Надеюсь, не настоящие, — усмехнулась Маша.
Димка шутку не поддержал, что было для него нехарактерно. Молча протянул ей руку, помогая перешагнуть через цепь, ограждавшую пристань. Маша боялась поднять взгляд на яхту, зная, что оттуда они с Димкой видны как на ладони, при этом ни один из них даже не делает вид, что торопится.
— А у меня Акройд. Shakespeare: The Biography.
— Узнаю руку Ирины Петровны, — наконец улыбнулся Димка.
— Ну не самой же мне было придумывать подарок. Я же его совсем не знаю. Кстати, а как ты узнал про самолеты?
Осведомленность Димки о вкусах Крестовского в самом деле стала для Маши неожиданностью. Но услышать ответ ей было не суждено, потому что с яхты раздался мужской голос:
— Ну наконец-то! А я уже все телефоны Сергею оборвал!
Маша задрала голову и с удивлением увидела рядом с Крестовским высокого мужчину. То, что это Крестовский-старший, не вызывало сомнения. Они были удивительно похожи с сыном. Те же каштановые волосы, те же карие глаза и улыбка совсем как у Крестовского.
— Здрасьте, дядь Лёв, мы в пробку попали, — нагло соврал Димка и, бесцеремонно схватив Машу за руку, потащил ее по трапу.
Маша растянула губы в вежливой улыбке, пытаясь сообразить, что сейчас произошло. «Дядь Лёв?»
Димка ступил на палубу первым и тут же оказался в объятиях Крестовского-старшего.
— Димыч! Вымахал-то как! — произнес мужчина, крепко прижав Димку к себе и взлохматив тому волосы на затылке.
Маша впервые заметила, что Димка правда почти догнал ростом Крестовских.
— А это?.. — вопросительно приподнял брови отец Крестовского.
— Это Мария, моя девушка.
Маша едва не поперхнулась воздухом от неожиданности, однако улыбаться не перестала.
— Добро пожаловать, Мария! Очень рад знакомству. Лев.
— А отчество? — невпопад ляпнула Маша, хотя собиралась всего лишь сказать «очень приятно».
Лев расхохотался и хлопнул Димку по плечу, будто нашел Машину реплику невозможно забавной.
— Просто Лев.
— Даже стареющий Лев остается львом, — пробормотал Димка, и Маше показалось, что Крестовский-младший одновременно с ним закончил эту фразу.