Многогранники

Способина Наталья

— Лев Константинович сообщил, что успеет, — ободряюще произнесла Снежная Королева.

— Правда? — Сергей выдохнул с таким облегчением, что она улыбнулась.

— У нас есть семь минут. Я могу предложить вам кофе.

— С цианистым калием, пожалуйста, — пробормотал Сергей, вглядываясь в документы.

— Калий закончился, но я что-нибудь придумаю, — спокойно ответила Снежная Королева. — Дмитрий Алексеевич, а вам?

— Мне без калия. И можно не срочно.

— Договорились.

Сергей посмотрел на Димку и своим привычным голосом распорядился:

—

Побудешь здесь до окончания совещания.

Димка видел, как сильно Сергей волнуется, поэтому не стал выпендриваться и молча кивнул.

Когда Сергей глотнул кофе и, бросив взгляд на часы, поспешил к выходу, Снежная Королева легким движением сняла нитку с его плеча, но он этого даже не заметил. А Димка вдруг вспомнил, что мама называла Полину Викторовну доброй феей.

Несколько секунд Королева-фея стояла спиной к Димке, глядя на закрывшуюся за Сергеем дверь, а потом развернулась на высоченных каблуках и улыбнулась:

— С молоком или без, Дмитрий Алексеевич?

И Димка против воли улыбнулся ей в ответ.

Следующие полтора часа он провел в приемной. Полина Викторовна предложила ему занять кабинет Сергея, то есть бывший кабинет отца, но Димка отказался. Ну куда ему — в драных джинсах и с помятой мордой — в папин кабинет? Не дорос он. Это «не дорос» так отчетливо оформилось в Димке, что он попробовал перебирать в уме то, за что отец мог бы им гордиться.

У него некогда был приличный рейтинг FIDE, и он даже занимал призовые места, но все это было до переезда в Москву. Здесь он ни разу не садился за шахматную доску, хотя по старой памяти смотрел трансляции с разных чемпионатов. Еще у него был довольно приличный средний балл, но это тоже было не здесь. ЕГЭ он сдал кое-как, хотя до этого ежегодные тесты для российской аттестации ни разу не заваливал. Еще он хорошо плавал и… И не было в нем ничего вообще. Димка неожиданно с ужасом понял, что все его достижения закончились после исчезновения родителей. Мамино «мой чемпион» осталось в прошлом не только потому, что мама больше не смогла бы это сказать. У нее бы и повода сейчас не было. Как-то так вышло, что в Москве Димка забросил все, кроме учебы, да и ту вытягивал частично потому, что свободно говорил на английском, а вторым языком выбрал французский, на котором тоже говорил до этого. Он был, по сути дела, обыкновенным читером.

Осознание собственной никчемности накрыло с головой. Ему восемнадцать, а у него нет вообще ничего, чего бы он достиг сам.

Полина Викторовна не обращала на него никакого внимания. Что-то печатала, отвечала на звонки, заказывала билеты Сергею, который, как выяснилось, вскоре должен был улететь на неделю.

Димка выпил кофе, бездумно полистал какой-то журнал и, откинувшись на спинку кожаного дивана, прикрыл глаза, думая о том, что нужно что-то менять в жизни.

— Вставайте, граф, вас ждут великие дела, — услышал он сквозь сон и резко выпрямился.

Напротив него стоял Сергей, уже без пиджака и в ослабленном галстуке.

— Как все прошло? — спросил Димка, стараясь подавить зевок.

— Отлично, — ответил Сергей,

хотя по его лицу нельзя было сказать, что он доволен. Впрочем, возможно, дело было не в бизнесе, а в Димке. — Давай очухивайся. Лев поговорить хочет.

Димка потер лицо ладонями, с трудом отлепился от дивана, и Полина Викторовна тут же протянула ему стакан воды с лимоном. Димка, поблагодарив, подумал, что мама все же была права насчет феи.

Сергей направился к выходу из приемной, и Димке пришлось идти следом. Чуть дальше по коридору располагалась еще одна приемная, в которой их встретила красивая и длинноногая секретарша. Сергей, велев Димке подождать, скрылся за полированной дверью, на которой висела табличка с именем дяди Лёвы.

Секретарша принялась беззастенчиво рассматривать Димку, и ему это действовало на нервы, однако хамить было бы неразумно. Пусть смотрит, в конце концов, от него не убудет.

Сергей выглянул из кабинета и поманил Димку к себе.

У дяди Лёвы тоже были панорамное окно почти во всю стену, большой стол и мягкие кресла для посетителей. Сергей отошел к окну, Димке же пришлось сесть в указанное кресло. Чувствовал он себя при этом весьма неуютно. Хуже, чем у ректора. Дядя Лёва никогда его не ругал, но что ему мешало изменить своим привычкам?

— Ну рассказывай, боец, — произнес дядя Лёва, откинувшись на спинку большого кресла.

— О чем? — попытался потянуть время Димка.

— Да о себе. Как живешь, чем дышишь?

Димка прищурился:

— Дядь Лёв, так я уже позавчера на «Рене» рассказывал.

У Сергея зазвонил телефон, и он, подав какой-то знак дяде Лёве, вышел из кабинета.

Дядя Лёва развязал галстук и бросил его на край стола:

— Ну тогда про Машу мне расскажи.

— Про Машку? Зачем?

— Как вы познакомились? Как вообще у вас?

— Да обычно познакомились, нормально все у нас.

Димка принялся дергать бахрому на колене, разрывая джинсы еще сильнее.

— А дома ты у нее бываешь?

— Ну да…

Ему не нравился разговор, но дядя Лёва — не Сергей, от него не отмахнешься.

— А у нее отец есть?

— Есть.

— А расскажи про него.

Димка поднял удивленный взгляд, пытаясь понять, не шутит ли дядя Лёва.

— А зачем вам?

— Интересно. Я же в Москву совсем недавно вернулся. Сыновьям вон по восемнадцать стукнуло. Хочу о вас побольше узнать.

— А Машкин отец тут при чем? — нашел Димка слабое место в логической цепочке.

— Так, Дим, просто ответь на вопрос, а умничать мы с тобой потом будем, окей?

Только тут Димка понял, что дядя Лёва едва сдерживает раздражение. Была у него такая особенность: если ему что-то очень не нравилось, он все равно улыбался и говорил довольно спокойно, но лицо у него при этом было такое, что сразу все становилось понятно. Вот только если он злится на Димку, почему заставляет рассказывать о Машке?

— Дядь Лёва, а зачем вам Машка? — прямо спросил Димка.

— Димыч, ты в берега-то вернись. Машка мне твоя сто лет как не нужна. А вот про ее семью я бы послушал.