Модификаты
Шрифт:
Торопливые, но очень тихие шаги донеслись со стороны поселения, и Рисве буквально вылетел на берег. Остановился, переводя настороженный взгляд с меня на мою собеседницу, будто вычисляя, где тут опасность. Он не запыхался, но дышал взволнованно.
— Расскажи ему все, — Вали кивнула и оставила нас наедине.
— Присядешь? — указала я Рисве на место около меня, чувствуя гораздо меньше уверенности для начала разговора, нежели совсем недавно с Душой народа.
— Что ты собралась сделать, Софи? — спросил без предисловий мой энгсин, оставаясь
Я удивленно моргнула, впервые столкнувшись с такой безапелляционностью от всегда мягкого и понимающего едва ли не напрямую мои мысли Рисве, и от этого растеряла все слова.
— Отрицание не способно изгнать демонов, терзающих меня, а простой запрет себе не думать о судьбах других не выключит эти тревоги. Я всего лишь хочу пойти и узнать, когда и как весь этот кошмар с землянами закончится. Точнее не хочу, а мне на самом деле это необходимо. И Вали согласилась со мной.
— А я нет, — практически рявкнул Глыба, заставив меня дернуться на месте, но тут же виновато замотал головой и смягчил тон: — Софи, что, если это знание только растравит твои раны? Скажем, ты узнаешь то, что окажется гораздо хуже, чем ты могла бы ожидать? Это навредит тебе, а что я за энгсин, если позволю такому произойти?
— Но какой выход ты видишь, Рисве?
— Забудь, — рубанул по воздуху ребром ладони он. — Выбери меня, нас с тобой. Все эти люди есть друг у друга, у меня только ты.
Похоже, Вали преувеличила способность к пониманию у моего энгсина в определенных аспектах.
— Но Рисве…
— Нет, услышь меня, моя Софи, — снова замотал он головой, отказываясь принимать мои возражения. — Я не прошу тебя забыть о сочувствии, а только о том, чтобы не ставить его превыше всего, обращая в камень беспричинной вины на своей груди, не отравлять жизнь себе и мне постоянной его тягостной тенью.
Я догадывалась, как сказываются на Рисве мои переживания и кошмары, но услышать это в открытую от него и сформулированное так, оказалось почему-то шокирующе больно. Будто получить удар.
— Ты сказал, что ты видишь мою лойфу, — вспыхнув, как спичка, я вскочила на ноги, становясь перед ним. — Я такая, какая есть, и этот самый камень и тень — часть меня. Именно чтобы сделать эту часть как можно меньше, я и хочу знать, когда этот жуткий марафон человеческих страданий закончится. Ради тебя, ради нас.
— Ты не знаешь наших Духов, Софи, как я. Вообще мало кто знает, даже Вали.
— Что ты имеешь в виду?
— То, что их злая сторона заперта, но никуда не исчезла. Каждый раз, сливаясь с Оградителем, я чувствую подавляемую им жажду насилия. Любая агрессия вокруг порождает еще больший голод темной стороны, и для контроля над ним светлой приходится проявлять жесткость, — Рисве понизил голос. — Исход для твоих бывших соплеменников, учитывая тяжесть творимого, Духи могут выбрать совсем не такой, какой ты можешь ожидать.
— Если ты думаешь, что меня как-то опечалит участь, что уготована для Тюссана и его ближайших приспешников, насколько жестокой она ни была бы, то ты напрасно опасаешься, Рисве. Они заслуживают расплаты по полной.
— Нет, Софи, боюсь я совсем не этого. Прошу, выбери меня и жизнь с новым народом, а прошлый выброси из мыслей. — Мой энгсин подошел ближе, но не прикоснулся, только пристально смотрел в глаза.
— А ты бы смог так сделать? Не думать, не вспоминать, не переживать, не ощущать вины, не желать знать, что все будет хорошо?
— У меня нет выбора в этом, Софи, но у тебя — да.
— Ты просишь о том, что я сделать просто не могу. Прости.
Рисве, не говоря ни слова, обнял меня, но только буквально на секунду, а потом отстранился и ушел куда-то в темноту, оставляя меня стоять и пытать себя вопросом, ну почему же я, во имя Вселенной, действительно не могу просто сделать как он просит, двинуться дальше, оставляя все и всех позади? Что за сила толкает и грызет меня? Ответов не находила и просто побрела в наш тирод. Домой. Но вернувшись, Рисве не застала.
ГЛАВА 38
— Ты не поведешь мою анаад к авгассам, — решительно заявил я, отыскав Душу народа сидящей на ступенях к своему тироду.
Конечно, я понимал, что она нарочно дожидалась тут, предугадав мою реакцию, и у меня не было никакого права говорить с ней так, но сейчас это не имело значения. В груди горело и клокотало от гнева и тревоги.
— Рисве, — мягко произнесла Вали, но я не хотел принимать никакие доводы даже от моей Софи, а тем более от кого-то другого.
— Нет, не нужно никаких слов. Нет таких, что изменят мое мнение. Нельзя ей туда идти, будет только хуже, и ты это знаешь так же, как и я, — не глядя на женщину, которую любил и чтил всегда, я метался туда-сюда по поляне. — Теперь понимаю, что совершил ошибку, рассказав Софи о ее раненых соплеменниках.
— Нет, мальчик, ты поступил правильно. Ложь и недомолвки ничего бы не изменили, это же очевидно. Так или иначе прошлое добралось бы до твоей любимой, как я и опасалась с самого начала. Не в этот раз, так в другой.
— Не добралось бы, — рявкнул, не в силах сдержаться. — Я не позволил бы. Спустя время все минувшее вообще превратилось бы в неясное воспоминание, и чем дальше, тем бледнее. Софи уже становилось лучше, моя лойфа это чувствовала.
Фоли, юная помощница Души народа на сегодня, появилась на помосте тирода, с удивлением и тревогой глядя на меня.
— Рисве, ты ведь верил мне прежде, поверь и сейчас. Того, что должно произойти еще в вашей с Софи жизни, все равно никак не избегнуть.
— А я так не считаю. Если потребуется оградить Софи от всего и даже от ее собственных разрушительных замыслов, то я не погнушаюсь сделать это.