Модистка из другого мира 1. Райская птичка

Циль Антонина

— Я, пожалуй, тоже.

— Мы пришли слишком рано. Здесь... мило. Напоминает средиземноморский ресторан, много морских гадов в меню.

— Средиземно Морье, — по слогам мечтательно произнес Тейн. — Бабушка иногда о нем говорила. Говорила, что ей его здесь не доставало. Это курорт?

— Побережье. На самом деле курортов там хватает. Наверное, твоя бабушка много путешествовала.

— О чем ты сейчас думаешь? — спросил Танроу, после того как официант принял заказ.

— Обо всем... Обо всех. Об Эллю... об Убсоне, Филле, Элтане... Об Эллю, наверное, больше всех. Я пытаюсь вспомнить.

Хоть что-то. Сейчас мне кажется, что в последнее время она была нервной, раздражительной... Да нет же, она всегда такой была. Ее терпеть не могли. Она из тех людей, что хронически пытаются доказать свое превосходство… Одной мне было все равно, я не реагировала на ее провокации, и она не понимала, как к этому относиться. Думала, я притворяюсь, а сама хочу ей напакостить.

— Марго часто называла манекенщиц паучихами в банке. Я думал, она преувеличивает.

— Нисколько. В мире, где все зависит от переменных величин – красоты, молодости, здоровья… честолюбия, которое тоже нелегко постоянно в себе стимулировать – трудно оставаться спокойной и не бросаться на конкурентов. Разве что подняться на определенный пьедестал, как твоя кузина, да и то риски велики… Тейн, одна мысль не дает мне покоя. Что если Эллю и Стеф все осознавали? Что если они уже были вместилищем чужой души, но скрывались, как и я?

— Тогда и ты недолго бы прожила, — возразил Тейн.

— Логично.

— «Кукла» – слишком дорогая игрушка, чтобы вот так от нее избавиться при первом же сбое, а волю всегда можно подавить. Ментальное воздействие запрещено, но кто ж говорит, что маги подчиняются запретам? Нет, я полагаю, что до тебя все эксперименты по переносу душ Вельдрада оканчивались провалом. И если бы Фейт был уверен, что в тебе чужая душа, он не стал бы нанимать меня для слежки. И мы не знаем, приходил ли он в ту ночь в «Лунный» или во сне ты уловила лишь его мысли и подозрения.

— Мне не по себе, когда я думаю, что они еще могут охотиться на Алену Тим, — Лариса поежилась.

— Могут, если она так для них ценна. По крайней мере, мы знаем, что их доступ в твой мир ограничен. Но и того, что они достигли, достаточно, чтобы забить тревогу. Что там с братом детектива?

— Убсон написал, что после использования четырех артефактов, моего и того, что послал Элтан, Герри стало намного лучше, он даже поспал без снотворного и пытался говорить. Однако плохая новость в том, что он не имел никакого отношения к работе с бестиоидами. Он занимался исследованием переноса сознания в андроидов.

Танроу нахмурился:

— Это действительно плохо. Сам ли он подцепил эту дрянь или его заразили?

Подали канапе и холодный лаймовый лимонад. Лариса пересчитала крошечные бутерброды с рыбой.

— Шесть штук. Какая прелесть. Даже ребенка не накормить. В цифре «шесть» здесь у вас имеется какой-либо сакральный смысл?

Танроу подумал и со всей серьезностью предположил:

— Первоначально их было семь, число удачи, но ресторан решил… м-м-м… оптимизировать расходы.

Официант, раскладывавший приборы, оскорбленно поджал губы. Лариса не выдержала и фыркнула. Она поймала себя на мысли, что с Танроу ее все время тянет шутить и, вообще, относиться к жизни не так серьезно.

Глава 18

— В Ведьминский квартал отправимся завтра, вместе, — предложил Тейн, почему-то тоном, не особо располагающим к возражениям. — Найдем ведьму, которая продала Убсону артефакт, попробуем узнать, сохранились ли у колдуний...

В этот момент в зал вошла женщина, в которой Лариса узнала Теодору Дероу. Хороша, признала Лара. Мало на ком так великолепно смотрелся бы альвийский шелк.

Лариса успела узнать, что эта ткань капризна как в производстве, так и в ношении. Она обтекает тело, не позволяя скрыть недостатки, прорисовывает то, о чем обычно приходится догадываться. Но Теодора могла себе позволить дневное платье из мира Дивных.

Мужчина лет сорока, присоединившийся к ней минут через пять, не сумел толком скрыть впечатление от наряда спутницы. И только появление Филлы заставило его перевести взгляд.

— Так, — Лариса расстроенно покачала головой. — Я же просила ее пока скрывать преображение.

— А в чем, собственно, дело? — детектив был надежно укрыт пальмой в кадке, наблюдая происходящее между веток.

— Теодора одевала свою падчерицу в идиотские наряды, чтобы отпугнуть женихов и вызвать у девочки комплекс неполноценности, — быстро объяснила Лара. — И Филла взбунтовалась. Вернее, это я подсказала ей, как изменить имидж. Просто попросила, чтобы она попридержала свой «каминг-аут». Но, как видишь...

Филла выбрала дизайнерские джинсы с бахромой, разрезами и стразами на карманах в паре с лаконичным бордовым свитером-гольф. Поверх она надела полупрозрачную удлиненную рубашку из тафты, перехваченную поясом на талии. Мерцающий материал не позволял определить истинные размеры девушки, ее фигура как будто находилась в дымке.

Макияж был скромным, волосы чистыми, ногти Фил покрыла нюдовым лаком. И, несомненно, в очередной раз произвела впечатление: и на потенциального жениха, и на свою мачеху. По крайней мере, оба замерли, раскрыв рты.

Неизвестно, как Теодора описала свою падчерицу кавалеру, но тут явно был удивлен и не имел ничего против знакомства. Он встал, поцеловал девушке руку и немного задержал ее ладонь в своей руке.

В глазах Филлы горело торжество. Она села за стол и присоединилась к разговору, не показывая, что заметила Ларису и ее спутника.

— Не к добру, — вздохнула Лара, понаблюдав за мистресс Дероу и уловив исходящую от той ярость.

Тем временем за столик, где сидели Дероу и несчастный соискатель, оказавшийся жертвой коварных планов «девушки на выданье», принесли заказ.

Филла как-то рассказывала, что «светский, непринужденный» разговор на свидании обычно поддерживала Теодора, а младшая Дероу была занята тем, что сгорала от стыда. Но сейчас за столиком явно солировала сама Фил. Она о чем-то расспрашивала кавалера, улыбаясь и кивая.

При этом наблюдательная Лариса рассмотрела в глазах девушки нехороший, предупреждающий огонек.

Вот к беседе присоединилась Теодора. Было видно, что женщина с трудом сдерживает раздражение. Она рассматривала падчерицу со смесью отвращения и удивления, но, пожалуй, удивления было больше.