Мое чужое имя
Шрифт:
Одновременно с открытием своего дела девять лет назад, Патров решил, что неплохо бы иметь поддержку со стороны властей, и начал активно продвигать своего партнера Вячеслава Левченко «по общественной линии», благо внешность у того была представительной, а язык «подвешен».
За десять лет существования «Меридиана» произошли и изменения: во-первых, помимо легальной купли-продажи брака у ООО «Алюминий», «Меридиан» стал заниматься совершенно нелегальной продажей чистого алюминия европейским партнерам. Способствовало этому и то, что Александр Патров приобрел пакет акций «Алюминия», и мог совместно
Однако к две тысячи десятому году идиллия начала рушиться: политическая карьера Левченко вошла в ту фазу, когда и имя, и деятельность «народного любимца» не переставали муссироваться в прессе — то есть могла вылезти и «скользкая» история фирмы «Меридиан» — тогда карьере Левченко конец. Подобная ситуация Вячеслава Петровича, конечно, нервировала — от «Меридиана» ему хотелось отделаться. Правда, доходы «Меридиана» терять не хотелось, потому просто разругаться с Патровым и уйти он не мог.
Гениальный стратег Патров тоже не мог не понимать, что Левченко необходимо оставить «чистым» — как от депутата Думы пользы от него будет больше. Но Патров тянул время, неизвестно почему, а ситуация все больше наэлектризовывалась. Левченко, судя по всему, надоело быть «на крючке» у Патрова. Софью Патрову спас, по ее собственному признанию, случай. В Москве ее в тот момент не было, первым человеком в «Феликсе» осталась на Катином отце.
Проблемы начались одновременно и по всем фронтам: ООО «Алюминием» вдруг заинтересовались сначала налоговики, затем местный БЭП. В партнерстве Патрова и Левченко это поставило жирную точку: Левченко прекратил деятельность «Меридиана», уничтожил документацию. Пока налоговая мучила проверками «Алюминий», в Москве убили Астафьева, а через некоторое время, якобы не выдержав угрызений совести, кончил жизнь самоубийством Александр Патров.
А Вячеслав Левченко — тогда еще кандидат в депутаты — долго рассказывал в прессе, что потерял лучших своих друзей.
— Вы считаете, ваш муж был убит? — переварив всю эту информацию, недоверчиво уточнила Катя.
Патрова горько усмехнулась:
— Я в этом уверена! И я точно знаю, кто заказал это убийство. — И Патрова через стол подалась к Кате, заговорив еще тише, быстрее и убедительней. — Вы поймите, Катенька, у нас с вами один общий враг! Вы же понимаете, что именно он убийца Андрея Михайловича, а вовсе не тот козел отпущения, которого ваша полиция все ищет… да и не найдет, скорее всего! А эта несчастная девушка, которую убили у вас дома! Вместо вас убили! — веско заметила Патрова. — И попытаются убить еще раз — и вас, и меня. Уже погиб мой доверенный человек, здесь в Старогорске. Вы, вероятно, об этом знаете? И вы должны догадаться, что организовал все эти убийства один человек — зампред Левченко!
Доверенный человек — это, наверное, Каравчук.
Затем холод и спокойствие в ее глазах возродились снова, она по — царски выпрямилась в кресле и отпила воды. Видимо, сама не ожидала от себя такой горячности. Но и была довольна произведенным эффектом.
Катерина
— Я не понимаю, Софья Павловна, зачем вы мне это рассказываете? Чем я могу помочь? — искренне не понимала Катерина.
Патрова снисходительно улыбнулась, будто этого вопроса и ждала:
— У вас есть документы, подтверждающие перевод денег фирмой «Меридиан» на счет моего мужа. Вы поймите… — складывая ладони лодочкой, снова принялась убеждать Катю, — ведь Андрея Михайловича, вашего отца обвинили в осуществлении афер с огромными деньгами! Неужели вы не хотите восстановить его честное имя?
— Следствие ничего не доказало… — быстро ответила Катя.
Патрова покачала головой:
— Доказать — не доказало, но сомнений его виновность ни у кого не вызывает. Спросите хотя бы у этого вашего приятеля Салтыкова — что он вам ответит? Ну?
Катя ничего не сказала.
— Андрей Михайлович долгое время вообще ничего не знал об аферах с рудой, — заверила Патрова. — Он выполнял функции юриста и не более. Но он был умным человеком и понял, в какие неприятности его втянул мой муж…
— Ваш муж или вы? — резко спросила Катя.
— Я? Хорошо, я… — все так же снисходительно согласилась Софья Павловна. — Но я всего лишь слабая женщина — разве могла противостоять мужу, а главное — Левченко! Даже если бы я воспротивилась, у меня бы ничего не вышло. — Она снова подалась к Катерине. — Видите ли, Катенька, в этом бизнесе крутятся такие деньги, что по сравнению с ними любая человеческая жизнь — ничто! Если ты в этот бизнес втянулся, то обратного билета уже нет, понимаете?.. Ваш отец понимал, поэтому вырваться не пытался. Но мог собирать компромат на Патрова и Левченко. И я знаю, что он его собирал.
Номер счета и все данные ваш отец узнал именно через меня — к сожалению, я тогда еще не поняла, какую роль все это сможет сыграть. Катенька, сейчас ни у кого не вызывает сомнений, что именно мой муж и ваш отец вдвоем проворачивали эти аферы с продажей алюминия, а, представьте, если всплывет, что «Меридиан», возглавляемый Левченко, платил Патрову за что — то — причем огромные суммы платил! Вы ведь понимаете, что это может означать?
— Я понимаю, — торопливо отмахнулась от ее объяснений Катя, — но дело в том, что никаких документов у меня нет!
— Как нет?… — растерялась Патрова.
Доли секунды за столиком в кофейне «Сказка» было очень тихо, казалось, даже оркестр на первом этаже замолчал. В этой оглушительной тишине так, что Катя вздрогнула, зазвучала электронная мелодия — звонил Федин. Катерина сама же и просила его перезвонить, но неужели уже целый час прошел? Выбегать с телефоном в фойе Катя не решилась, да и долгих бесед с Фединым она вести не собиралась.
Разговор вышел коротким, но зато Астафьеву он здорово отрезвил: Патрова ведь ее как будто загипнотизировала. Минуту назад Катя готова была сделать все, что она не попросит. И документы эти в клювике бы принесла, если бы они у нее были…