Мое карательное право
Шрифт:
— Еду, Илья, — с ходу пропыхтел он, — уже почти добрался…
Заглушая его, по ту сторону раздавалось далекое гудение.
— Ты там что, на поезде едешь? — не понял я.
— На такси. Но тут пробка дикая…
— Давай шустрее.
Вот же бесполезность. Зачем они вообще решили нанять его?
Окончив вызов, я отвернулся к портрету, за которым находился тайник. Золотая рама казалась слегка перекошенной, будто так и приглашая сдвинуть ее еще больше.
— Крис, — позвал я, — а можешь посмотреть, что внутри, не открывая?
— Могу, хозяин, — ответила она.
Следом в тишине зала раздались
— Надо же, — вдруг хмыкнула демоница, — это ж просто неприлично!.. Извините, хозяин, но это придется открыть.
Мой взгляд оценивающе пробежался по углам. Камер, которые время от времени попадались в коридорах, здесь не было. Естественно, позаботились, чтобы ненароком не попасть на них самим. Из приемного зала донеслась далекая волна аплодисментов — награждение было в разгаре. Вокруг же царила тишина — ни шагов, ни голосов.
— Открывай, — сказал я.
Крис сразу же вытащила руку из стены и легким движением отодвинула раму портрета, за которой обнаружилась небольшая железная дверца. Острые ногти ловко провернули сейфовый замок, будто он был просто задвижкой, и вытащили изнутри свернутую пополам записку и небольшой кинжал с золотой рукояткой, густо исписанной витиеватыми символами.
— Ключ в бездну? — изумилась Вэл, мигом возникшая рядом.
Я нахмурился. Ключом в бездну назывался специальный ритуальный кинжал для призыва демона. Достать такой считалось настоящим чудом, а вот применять было сродни самоубийству. Похоже, в попытке избавиться от меня враги решились на отчаянные меры. И кто же, интересно, решил пожертвовать своей душой? Кто ненавидит меня настолько сильно?
— Как хранитель я обязана уничтожить это, — непривычно серьезно заявила Крис.
Она сжала рукоятку кинжала — легко, будто без усилий. Однако он тут же рассыпался на части и превратился в золотистую пыль, которая покружила в воздухе и бесследно исчезла, не коснувшись паркета.
— Так-то лучше, — довольно заметила демоница, отряхивая руку.
Я тем временем развернул записку, которая лежала вместе с кинжалом в тайнике. Внутри было несколько напечатанных строк — их автор явно опасался выдать свой почерк.
“Хромоног опасен. Плата внесена. Действуйте.”
— А записку уничтожить, хозяин? — пепельная голова перегнулась через мое плечо.
— Оставь, — я свернул листок обратно, — нам нужны улики.
Крис убрала записку в заметно опустевший тайник. Дверца глухо скрипнула, замок защелкнулся. Острые ногти аккуратно поправили золотую раму портрета. Со стороны казалось, что проникновения и не было.
— Оставайтесь тут и наблюдайте, — сказал я хранительницам. — Может, кто-то придет, чтобы проверить сохранность. Мало ли.
Обе послушно растворились в воздухе, я же вернулся в приемный зал, в центре которого император вешал юбилейную медаль на гордо выпяченную грудь генерала Зарецкого. Как ни в чем не бывало я примкнул к наблюдающей толпе. Однако только встал, как в меня весьма неуклюже врезался костлявый локоть.
— Прошу
Я чуть не поморщился в ответ. Старик Зимин, владелец финансовой группы “Интегра”, лишь недавно отошедший от дел и передавший все сыну, был самым гадким человеком, какого я только знал. На вид — мешок с гремящими костями, которые, казалось, вот-вот посыплются наружу. Однако взгляд у него был едкий и проницательный, как бы говорящий, что в этом немощном теле заключена довольно неуемная душа, способная на любую пакость. Почтенный возраст давал ему преимущество: можно было не следить за языком, прикрывая оскорбления старческим маразмом.
— Право слово, ваша трость лучше моей, — ухмыльнулся он. — Не воевать, не танцевать… Как вы вообще живете-то?
— Примерно так же, как и вы, — отозвался я.
— Ну я-то свое отжил, — проскрипел он. — Бабушке привет. Передайте, что я прикупил прекрасный букет… на ее могилку.
— Она вам тоже, — вернул я любезность и прошел чуть дальше.
Скоро торжественное награждение закончилось. Рукоплескания публики сменились плавной мелодией, и гости, стоявшие плотным полукругом, вновь рассыпались по залу в ожидании бала. Пару раз в толпе мелькнула ярко-красная челка Саломеи Сафо, слушающей сплетни и выискивающей пикантный скандальчик. Неподалеку с бокалом прошествовал Меньшиков-младший, от которого вместо парфюма разило краской — он и сегодня оттирал ее со стен моего Фонда. Бабушка с императорской четой заняли почетные места в другом конце зала. Те, кто танцевать не будут, рассаживались для разговоров, переключались на фуршет или просто отходили к краям, освобождая центр.
Я тоже отошел к стене, в очередной раз набирая опаздывавшего Потоцкого. Гудки звучали долго — прямо-таки непростительно долго, а затем оборвались тишиной. Зато рядом раздался бойкий стук каблуков, спешащих ко мне, и легкий шелест разлетающегося воздушного подола.
— Не успела сказать, — Лиза остановилась рядом, — я вчера сделала татуировку…
Чего?
— Где? — спросил я, убирая смартфон в карман.
— На бедре, — она слегка покраснела.
— И зачем?
— Хотя бы под одеждой могу чувствовать себя свободной…
Толку-то от этой свободы, если ее все равно не видно? Свобода — это когда не надо прятаться.
— И что ты там сделала?
— Как-нибудь покажу, — она заправила за ухо выбившийся из прически светлый локон. — Только повод найди…
— Тебя раздеть? — усмехнулся я.
Вместо ответа она загадочно улыбнулась. Не волнуйся, найду — уже совсем скоро.
— Господин, — вдруг раздался голос Вэл в моей голове, — двое в форме прошли мимо тайника, но не остановились. Но говорят о вас.
— И что говорят? — мысленно уточнил я.
— Что вы тут неуместны…
— Убить их, хозяин? — тут же влезла Крис.
Ну если убивать всех, кто считает меня неуместным, столица заметно опустеет.
Тем временем центра зала заполнялся неторопливо прогуливавшимися парочками, готовыми с минуты на минуту открыть бал.
— И кому досталась честь первого танца? — я перевел глаза на Лизу, не спешившую присоединяться к остальным.
— Я не буду его танцевать, — просто ответила она. — Я проведу его с тобой.