Мое кудрявое нечто

Райт Дана

– Ты слишком преувеличиваешь нашу близость, – смеется Олег.

– А я вчера рассматривал фотки со школы, где мы убираем территорию, – признается Леша.

– Те, где он задрых в куче листьев? – посмеивается Юра.

– Ага, помните, он проснулся, и испугался, что его закопали. Так матерился, – Леша размахивает руками, изображая, видимо, друга. – Если ты заметила, он спит прикрывшись простыней только по пояс. Так вот это после того случая, – объясняет мне Леша, – ему не нравится, когда лицо закрыто.

Чуть было не проболталась,

что понятия не имею, как спит Миша, но вовремя опомнилась.

– Да как он военным то стал? – хохочу я.

– А у него не было выбора, – поясняет Олег, – он же сын генерала.

– Ага, – Леша кивает и заливает в себя рюмку коньяка, – косячный сын генерала.

Я слушаю рассказ о том, как Миша ездил в Берлин и окропил стену местного полицейского участка мочой. Смеюсь в голос. Тина говорит, мне повезло, что я не знала Коршуна в школе. Начинаю ей верить.

Когда парни уходят греться в сауну, мы с Тиной идем прогуляться по территории дачи. Тут очень красиво. Словно в парке. Дорожки аккуратно почищены, да и снега почти нет, где-то даже виднеется прошлогодняя трава. Летом тут, наверное, все цветет и пахнет. Решаю попросить у Алексея Витальевича разрешения на облагораживание территории генеральской дачи. А что, зима пройдет быстро. Я могла бы насадить цветов. Места там хватит. Можно даже помидорчиков посадить… Думаю, мне разрешат. Будет здорово выходить в цветущий двор.

– Как ты думаешь, я могу действительно ему нравиться? – вырывается вопрос. – Ну… понимаешь, действительно нравиться?

– Почему ты считаешь, что не нравишься ему? – Тина берет меня под руку, направляя в кустистую аллейку.

– Не знаю, – пожимаю плечами. – Вы другие. Не такие, как я. Я обычная, понимаешь? Самая простая. Вот посмотри на себя. Ты словно сошла с обложки журнала. А я…

– А ты как будто из детской сказки, – по улице разносится приятная трель ее смеха, Тина крепче прижимает мой локоть. – Ты хорошенькая, Рита. Просто не знаешь еще этого. Или не хочешь показывать. А должна. Вот почему на тебе этот пуховик? Они вышли из моды лет пять назад. И почему ты вечно носишь хвостик? И легкий макияж еще никому не вредил. И не надо скрывать свое тело мешковатой одеждой. Надо выделять свои достоинства.

– Тебе легко говорить, – ворчу я, – ты одно сплошное достоинство.

– Спасибо, я знаю, – девушка улыбается. – Когда-то я целовала каждое встреченное зеркало.

– Серьезно?

Это глупо.

– Ага, – смеется Тина, – везде. Как-то шла по торговому центру и присосалась к зеркалу рядом с отделом с игрушками.

Теперь я тоже смеюсь. Вот бы это увидеть.

– Охранник на меня странно посмотрел. А я улыбнулась и пошла себе дальше. Знаешь, почему?

– Почему?

– Да потому что плевать, что правильно, а что нет. И чего хотят от тебя люди, тоже плевать. И на идеалы тоже плевать. Есть ты и парень, которому ты нравишься. И только это важно. Думаешь, я люблю носить эти комбинезоны?

Она

распахивает лисью шубку, показывая обтягивающий комбинезон из бежевой ангорки.

– Чтобы сходить в нем в туалет, мне приходится снимать все! Зато Юра балдеет от одного взгляда на меня. Иногда приходится идти на компромисс с собой, Рита. Тебе может быть удобно в твоих нарядах, так носи их, когда рядом нет твоего парня. А когда Коршун рядом, будь такой, какой он хочет видеть тебя.

– А какой он меня хочет видеть?

– Я покажу тебе, – Тина заговорчески подмигивает. – Завтра мы пойдем по магазинам.

Хочу возразить, но девушка перебивает.

– А если ты сейчас начнешь отказываться, я скажу парням, и они просто закроют нас с тобой в каком-нибудь торговом центре, откуда ты не выйдешь, пока не обновишь гардероб.

– Такое возможно?

– Еще как!

***

Мне всегда нравились командировки. Особенно, когда они превратились в настоящие… боевые. Я обожаю это все. Быстрые сборы. Мужское братство. Оружие. Звук летящего вертолета. Балдею.

Мне нравится изучение плана боевой операции. Подготовка к нему. И я обожаю адреналин, разливающийся по крови, когда командир отделения дает старт. Словно мне вкололи какой-нибудь наркотик, и я могу все.

Но вот сейчас я бы лучше вернулся домой. К пухляшу. Никак не могу выкинуть из головы наш прощальный поцелуй. Бледные до этого щечки зарделись румянцем, когда я пробовал на вкус ее губы. И это самый обалденный вкус в моей жизни. Вкус чего-то моего. Я сам ошалел от своей реакции. В тот момент не думал ни о чем, ни о тревоге, ни об отце, ни о сексе. Просто наслаждался ее близостью. Хотелось остаться рядом с ней и держать ее в своих руках как можно дольше. Пусть не целовать, если не захочет. Не просить чего-то большего.

Со мной такое впервые. И меня это пугает.

– Пошли, пора, – мой напарник толкает меня в плечо, призывая к действию.

Поднимаюсь с удобно выбранного местечка под каменным выступом горы, куда присел передохнуть. Идем медленно и тихо. Нас не должны заметить. Нам осталось немного до ущелья, где, по нашим сведениям, базируется исполнитель планируемого теракта. Подойти к этому месту необходимо максимально незаметно. Поэтому мы с Тохой вдвоем. По переданным разведкой сведениям, Ибдулла должен быть тут один. Забрать его должны завтра. Поэтому мы идем за ним сегодня.

– Ты как с женой познакомился? – спрашиваю Тоху.

– В универе. Она на первый пришла, а я заканчивал. А че?

– Ни «че», а «что», – добавляю себе важности, поправляя неуча.

– Не умничай, иди давай.

– Есть, командир, – отдаю честь командиру, а Тоха у нас в группе главный, и по званию и по возрасту, и продолжаю путь.

Метрах в ста от нужного ущелья осматриваемся. Разведка ошибается редко, но… они то в штабе, а мы с Тохой тут. Лучше самим все выяснить.

Выбираем место для лежки и наблюдаем.