Мое кудрявое нечто
Шрифт:
– Я написала Мише, что ты со мной, – нежный голос Тины успокаивает меня больше, чем массаж всего тела. – Не хотела, чтобы он волновался.
Девушка отходит к зеркалу, где накидывает белоснежное норковое манто в пол и поправляет длинные шелковые волосы у зеркала, перекидывая их на одну сторону.
– Нихрена я не волновался! – орет Миша. – Я взбешен! Возмущен я!
– М-миш, – тихий шепот только что радостно щебетавшей Тины отвлекает нас от назревающей ссоры, – не… не… к-кричи, по-пожалуйста.
Ее красивое загорелое лицо бледнеет на глазах.
– Мать
Ошарашено наблюдаю, как Миша усаживает девушку в кресло, садится рядом и держит за руки. Несколько минут, пока Тина делает глубокие вдохи и выдохи, они смотрят друг другу в глаза. Миша медленно считает «раз… два… три…» каждый ее вдох. Что с ней? Она не здорова? В детском доме была девочка, больная астмой, когда ей становилось трудно дышать, она тянулась за ингалятором. Но Тина просто дышит, смотря в глаза Коршуна странным взглядом затравленного животного.
– Все хорошо, – спокойно и тихо говорит ей Миша, – давай, выпей.
Руки Тины трясутся, и Миша помогает ей держать стакан.
– Где твое лекарство?
– Нннет, – шепчет девушка, откидываясь на кресле, – я уже могу без них. Сейчас.
Она на некоторое время закрывает глаза, все еще тяжело дыша. Миша держит ее уже за одну руку.
– Не говори Юре, пожалуйста, – ее заиканье проходит, когда она открывает глаза. – Миш, не говори. Обещай мне.
Коршун кивает.
С Тиной явно что-то не так. Она приходит в себя около десяти минут и снова улыбается.
– Сводишь нас пообедать? Я проголодалась, – ее голос подавлен и хрипловат. – Я хочу ту рыбу под винным соусом.
Миша кивает снова, оставляет ее в кресле, а сам подходит ко мне.
– Еще раз так сделаешь, – угрожающе тычет в меня пальцем, – я буду караулить тебя у универа каждый день. Поверь, ты этого не хочешь.
– Миш, я совсем забыла про обед. Я еще никогда не была в таких местах, и когда Тина пригласила, мне стало интересно. И.., – тереблю массивную пряжку толстого ремня на юбке, – я немного потратилась.
– Да траться ты, сколько влезет. Только не смей больше кидать меня, ясно?
– Миш, – Тина спасает меня от взбешенного гиганта, – не ругайся, пожалуйста. Лучше отвези нас в ресторан.
Миша злобно выдыхает, раздувая широкие ноздри, помогает мне одеть шубку и выходит из салона.
– Не переживай, – Тина обнимает меня, успокаивая, хотя очевидно, что это ее нужно успокаивать. – Миша самый добрый человек в мире. Просто взрывной.
– А что это с тобой было?
– Это… м-ммм, – прикусывает полную губку, – не важно. Не обращая внимания. Только не говори Юре, что мне стало плохо, пожалуйста.
Киваю. Конечно, я ничего не скажу ее мужу. С какой стати я вообще буду с ним разговаривать? Мы не друзья.
Свою машину оставляю у салона. Миша обещает привезти меня обратно после ресторана. Тина едет со своим водителем на черном внедорожнике.
В ресторане чувствую себя не уверенно, но не настолько, чтобы бояться туда зайти, как еще недавно. Теперь
– Боже! Вы как дети! – это Тина рассмеялась. – Честное слово! Я уже двадцать минут наблюдаю ваши переглядки. Коршун, почему бы тебе не отвезти Риту домой? А то за нашим столиком сейчас что-нибудь взорвется от этого напряжения. Кому-то надо выпустить пар, – ее миниатюрные ручки с красными ноготками обмахивают бледное лицо.
– Ты даже не представляешь себе, как, – Миша откладывает приборы, откидывается на спинку дивана и напряженно выдыхает. – У меня скоро все детородные органы отвалятся.
Кусок рыбы проскальзывает не в то горло и я закашливаюсь. Как он мог произнести это? Кашляю на весь ресторан под веселый смех Тины. Миша перегибается через стол, чтобы похлопать меня по спине. Помогает. Заливаю в рот полстакана воды залпом.
– Так вы еще не спали? – удивляется Тина. – Молодец, милая, так ему и надо.
– Так, Орловская, не надо науськивать мою невесту.
– Это тебе за тот ужас, которому вы подвергали меня в школе! Это твой час расплаты. Я буду смотреть, как ты мучаешься и наслаждаться.
В их компании приняты такие откровенные разговоры? Это вообще нормально, что они обсуждают сексуальную жизнь? И каким мучениям ребята подвергали Тину в школе? И не лишняя ли я тут?
– Не давай ему до самой свадьбы, – Тина злобно стреляет в меня глазами.
– Не слушай ее, умоляю, – Миша складывает ладони вместе, потряхивая ими. – Длительное воздержание вредно для мужского здоровья. Ты же не хочешь, чтобы тебе достался муж-импотент.
Вода чуть не выплескивается изо рта, но я успеваю зажать его рукой. Быстро проглатываю и хохочу. Миша смотрит на меня умоляюще, но я не в состоянии ответить. Плевать, что несколько голов повернулись к нашему столику из-за моего хохота.
Надо, кстати, почитать, прав ли он насчет воздержания.
– Господи, Миша, ты просто нечто, – еле выговариваю, стараясь успокоиться.
– Да мне постоянно так говорят, – парень снова откидывается на диване. – Считай, тебе повезло. А тебе пора домой, – говорит Орловской, – вам надо поменьше общаться.
Тина мило улыбается, целует меня в щеку, прошептав «Помучай его за меня», теребит Мишу по необыкновенно сегодня пышным волосам и встает из-за стола.
– Все, что она сказала – неправда. Никак мы ее не мучили. Мы были самыми милыми одноклассниками, которых можно пожелать.