Мое кудрявое нечто
Шрифт:
– Ты могла убежать, пока я держался за яйца, – смеюсь от невероятности происходящего и собственного идиотизма.
– Уходи, – она уже не шепчет, но и не кричит. – Я не хотела приезжать, но мне некуда идти. Алексей Витальевич привез меня, хочет таким образом расплатиться с моим отцом. И замуж за тебя я тоже не хочу, не льсти себе. И спать с тобой я не буду, не смей больше прикасаться ко мне. Я уеду при первой же возможности, не переживай.
Она говорит, словно извиняясь. Но извиняться должен я. Напал на нее, чуть не поимел. Она не давала мне повода думать, что я могу трахать
Больше Рита не говорит ничего. Мы молчим. Слышу за спиной ее сбившееся дыхание, чувствую свое тяжелое.
Как только боль в паху чуть утихает, и я могу выпрямиться, поднимаюсь с пола.
– Так тебе эта свадьба точно не нужна? – уточняю ситуацию.
Пухляш мотает головой.
– Я немного м-м-м, – пытаюсь подобрать слова для объяснения произошедшего, – в общем, я недавно из командировки, где были одни мужчины, – решаю не выпендриваться, и быть самим собой, – у меня на них не стоит, так уж вышло. Так что, как ты поняла, я немного возбужден, – девчонка прижимает меховую накидку крепче, чем веселит меня. – Ладно, очень возбужден. И, раз уж мы выяснили, что свадьба никому не нужна, и помочь разрешить мою проблемку, – очерчиваю рукой паховую область, – ты не собираешься, то я считаю себя вправе отправиться на самостоятельный поиск решения. Надеюсь, ты не против.
На выходе из комнаты останавливаюсь.
– Кстати, ты можешь жить тут сколько захочешь, у меня нет претензий. И, если все-таки изменишь свое решение по поводу более близкого знакомства, то моя комната через две от твоей, и я всегда к твоим услугам, только попроси.
Улыбаюсь как можно более дружественно, все еще надеясь, что сейчас она одумается, и позволит мне добраться до чуда эволюции, которое видит в зеркале ежедневно. Мы могли бы круто провести этот вечер, а затем и ночь, и, возможно, утро. Но минутное молчание, и непонимание в ее глазах говорят о том, что девчонке и так хорошо. Вожу челюстью из стороны в сторону, ожидая момента объединения наших тел, но…
– Спасибо, – вот, что получаю.
"Спасибо". Она что, совсем долбанутая? Или прикалывается? Но в глазах ни намека на флирт или хотя бы улыбку. В натуре, как тот лемур. И слово "флирт" ей неведомо. Мне обидно, меня впервые послали. А я ведь тут целую речь замутил и постарался быть максимально открытым к общению, чтобы загладить свою вину.
Вот если бы она приняла мое предложение потрахаться, я заставил бы ее выкрикивать "Спасибо!" до хрипоты. Ладно, она сама себя лишила оргазмов. Пусть теперь сидит тут, так и не узнав, что мой член способен творить чудеса.
Пойду к парням, они по любому где-нибудь тусят.
Останавливаюсь в уже открытых дверях на мгновение. Дам себе еще один шанс.
– Ты точно подумала? Я не так уж часто предлагаю трахнуть кого-нибудь.
Ложь! Абсолютная и даже не правдоподобная. Я всегда готов. Иногда я начинаю знакомство с этих слов. Иногда мне слова даже не нужны. Но сейчас я очень сердит на нее. Нельзя вот так возбудить мужчину, а потом отшить, да еще и по яйцам надавать.
Пухляш мотает головой.
– Ну смотри сама, – оплакиваю поражение, – мы могли бы повеселиться.
Прикрываю за собой
***
Троица Романов, Кобарь и Самойлов, расслабляются в «Фее» – одном из стриптиз-клубов Москвы. Последнее время мы сюда зачастили. И это определенно то, что мне нужно сегодня. Так что заваливаюсь в снятый кабинет, где через пару часов начнется настоящее шоу, которое умеют устраивать местные стриптизерши. Шоу с продолжением. У моего сегодняшнего продолжения будут огромные буфера.
– Было у вас такое, что телка не дает?
Трое моих друзей затихают на несколько секунд, переглядываются и взрываются гоготом. Уроды. Так и знал, что заржут. Сейчас еще прикалываться начнут. Самому тоже смешно. Пухляш меня обидела, но не настолько, чтобы это испортило мне настроение.
Откидываюсь на мягком кожаном диване, расстегивая пуговицу голубой рубашки, делаю щедрый глоток ничем не разбавленного виски.
– И кто она? – следует ожидаемый вопрос Самойлова.
– Было или не было?
Игнорирую вопрос. Не хочу пока рассказывать про отцовский сюрприз в виде отшившей меня невестушки.
– Не могу припомнить, – Кобарь реально задумался, прищурился в ухмылке, прокручивает в голове моменты жизни.
– Один раз в школе, Майка, так и не дала, – Олег вальяжно затягивается, медленно выдыхает дым, и широко улыбается. – Я встретил ее месяц назад и наверстал упущенное.
Да ладно! Майка сдалась? Ей же до свадьбы нельзя?
А после свадьбы, походу, можно. Что ж, совет да любовь ее мужу.
Три наших головы поворачиваются к загадочно молчащему Романову. Он мотает головой, раздувая ноздри, вливает в себя рюмку коньяка и разваливается в кресле.
– Весь одиннадцатый класс, – произносит с несчастной ухмылкой друг, – я думал без руки останусь.
Ржем над дрочливым движением его ладони с согнутыми пальцами.
– Ой, – глаза Юрана закатываются, – типа вы не знали. Это был самый страшный год моей жизни! Я чуть не свихнулся! Где ваша мужская солидарность? – зеленоглазый окидывает нас возмущенным взглядом.
В кабинете, занятом нами, стоит гогот. Все помнят Романова в этот период. Чувак не вылезал из спортзала, ни свет ни заря отправлялся на пробежку в надежде нарваться на кого-нибудь, ходил злобный, как черт. Мы с Самойловым вечно спорили на них, выбешивая парня сильнее.
– Тина до сих пор должна нам по полштуки баксов! – напоминаю ему, все еще смеясь.
В школе мы с Самойловым спорили на то, когда эта парочка, наконец, переспит. Какими же мы были придурками! Однажды Тина узнала об этом споре и устроила скандал, отпинав меня по спине. После чего предложила новые правила спора – мы отдаем ей по сто баксов ежемесячно, пока она не лишится девственности с Романовым. А когда это произойдет, она должна отдать нам по пятьсот долларов. Разумеется, денег с нее никто просить не стал, мы даже оставили в покое эту тему, когда спор разрешился, чтобы не смущать девчонку, которая к тому времени покорила наши сердца. Но вот Юрана частенько этим подкалывали, потому что отвечать за Тину ему.