Мое непослушное сердце
Шрифт:
Подойдя к коттеджу, она увидела, что в окнах горит свет.
Молли хорошо помнила, что перед уходом выключила все светильники, но совсем не встревожилась. Зато Ру разволновался и ринулся к двери в ванную. Она оказалась не заперта, и пудель толкался в нее головой, пока не приоткрыл.
— Тише, песик, — велела Молли, распахивая дверь. Перед ней предстал Кевин — голый, невероятно красивый, он лежал в старомодной ванне: ноги на бортике, в руках книга, изо рта торчит короткая сигара.
— Что ты делаешь в моей ванне?!
Хотя вода доходила
Кевин вытащил сигару. Дым из нее не шел, и Молли вдруг сообразила, что это не сигара, а шоколадная конфетка или леденец.
У него хватило наглости раздраженно фыркнуть:
— А как по-твоему, что я делаю? И не мешало бы постучать, прежде чем врываться!
— Положим, ворвался Ру, а не я, — возразила Молли.
Пес, с торжествующим видом истинно преданной собаки, выполнившей свой долг, направился к миске с водой.
— И почему ты не пользуешься собственной ванной?
— Мне не нравится делить ее с чужими людьми.
Молли не указала на тот очевидный факт, что теперь ему приходится делить ванну с ней. Она завороженно уставилась на его грудь, выглядевшую в мокром виде еще лучше, чем в сухом. И опять взгляд, от которого становится не по себе!
— Где ты раздобыл эту конфету?
— В городе. Но купил только одну.
— Ничего не скажешь, мило.
— Тебе стоило только попросить.
— Откуда я знала, что тебе вздумается покупать конфеты! Бьюсь об заклад, где-то еще припрятана коробочка с помадкой от прелестной фрейлейн.
— Не забудь закрыть за собой дверь, если, конечно, не хочешь раздеться и присоединиться ко мне.
— Большое спасибо, но здесь слишком тесно для двоих.
— Тесно? Не думаю, солнышко.
— Когда ты наконец повзрослеешь?
Повернувшись, Молли хлопнула дверью. В спину полетел смешок. Слайтерин!
Что-то сообразив, она бросилась к маленькой спальне. И точно: на полу стоял его чемодан. Молли вздохнула и прижала пальцы к вискам. Головная боль вернулась с новой силой.
Дафна отложила электрогитару и открыла дверь. За порогом стоял Бенни.
— Нельзя ли мне помыться в твоей ванне, Дафна?
— С чего это вдруг?
Бенни испуганно огляделся.
— Просто так.
Молли налила себе бокал белого савиньона из бутылки, охлаждавшейся в морозилке, и вышла на крыльцо. Черный короткий топ совсем не защищал от вечерней прохлады, но она не стала возвращаться за свитером.
Когда появился Кевин, Молли восседала на диване-качалке. На Кевине были толстые серые носки и шелковый халат в темно-бордовую и черную полоску — именно такой, какой непременно купила бы женщина мужчине, с которым привыкла спать. Молли мгновенно возненавидела
— Давай устроим перед отъездом чаепитие в беседке, — предложила она, — и всех пригласим.
— Зачем тебе это?
— Захотелось повеселиться.
— Идея захватывающая.
Он уселся на соседний стул и вытянул ноги. От него пахло мылом «Сейфгард» и чем-то дорогим — должно быть, Сотнями разбитых женских сердец.
— Мне не хотелось бы, чтобы ты оставался здесь, Кевин.
— А вот мне хотелось бы, — буркнул он, глотнув принесенного с собой вина.
— Нельзя ли переночевать в твоем домике, Дафна?
— Думаю, можно. Но зачем тебе это?
— Потому что в моем поселилось привидение.
— Ты не можешь вечно скрываться от Лили, — заметила она.
— Я не скрываюсь. Просто тяну время.
— Я плохо разбираюсь в аннулировании браков, но кажется, твое переселение может все испортить.
— Все уже испорчено, — признался он, — Как объяснил адвокат, брак может быть признан недействительным на основании плохого обращения или неисполнения супружеских обязанностей. Насколько я понял, ты можешь жаловаться на неисполнение супружеских обязанностей. Я, разумеется, не стал бы возражать.
— Но если мы станем жить вместе, это будет трудно доказать.
— Подумаешь, большое дело! Развод займет немного больше времени, но цель все равно будет достигнута.
Молли поднялась с дивана.
— И все же тебе лучше уйти.
— Это мой коттедж.
— А у меня права нанимателя.
Его голос, мягкий, с чувственными нотками, обволакивал ее.
— Я думаю, мое присутствие попросту тебя нервирует.
— Ну да, как же… — Она весьма успешно изобразила зевок.
Кевин, весело улыбнувшись, кивнул в сторону бокала:
— Пьешь? Не боишься, что снова набросишься на меня в ночной тиши?
— Ой, и правда! Как это я? Ну совсем забыла!
— А может, опасаешься моего нападения?
Что-то внутри перевернулось. Но она, продолжая играть роль мисс Хладнокровие, подступила к столу, чтобы смахнуть салфеткой хлебные крошки, оставшиеся от ужина.
— С чего это вдруг? Я тебе ничуть не нравлюсь.
Он выждал с ответом. Ровно столько, чтобы она потеряла самообладание.
— Откуда тебе знать, кто мне нравится, а кто нет?
Сердце Молли сжалось, сделало нечто вроде сальто и, похоже, перестало биться.
— О Господи! А я-то думала, что мой правильный английский окончательно оттолкнет нас друг от друга!
— Ну ты и хитрюга!
— Извини, но я предпочитаю мужчин с большей глубиной натуры.
— Хочешь сказать, что, по твоему мнению, я мелок?
— Как лужа на тротуаре. Но зато ты богат и красив, так что все отлично.
— Я не мелок!
— Давай заполняй пробелы: самое главное в жизни Кевина Такера — это…