Моё пост-имаго
Шрифт:
– Куда же он тогда мог деться? – спросил Джаспер. – Так, чтобы никто его не заметил?
– Надеюсь, скоро мы это выясним, – сказал доктор.
Кэб встал и фыркнул, выдыхая горячий пар.
– Прибыли! – хрипло сообщил кэбмен. – Улица Семнадцати Слив, дом пятнадцать, литера «а»!
Пассажиры открыли дверцы и шагнули в туман. Доктор расплатился с извозчиком, тот почтительно кивнул и толкнул рычаг. Экипаж затрясся и всего за несколько мгновений сгинул в тумане – вскоре даже рычание от его парового двигателя стихло.
–
Окошко консьержа было прикрыто, из-за него раздавались голоса, время от времени прерываемые помехами трансляции, – шла передача по радиофору.
– Добрый день, мистер Боббин! – Мистер Келпи громко поздоровался с окошком и не останавливаясь прошел дальше, к лестнице. – Он очень старый и почти все время спит, – пояснил спутникам помощник главы кафедры. – Его могут дозваться только какие-нибудь посыльные, да и то не всегда.
– Именно он принимал багаж профессора Руффуса?
– Полагаю, мистер Боббин сопроводил саквояжных курьеров и открыл им квартиру.
– Рискованно вот так пускать кого ни попадя, – заметил доктор, глядя под ноги, чтобы не споткнуться на плохо освещенной узкой лестнице.
– В Паровозным ведомстве все строго и надежно, ведь им руководят джентльмены из Старого центра, – сказал мистер Келпи. – Они держат там все железными руками и не позволяют своим служащим вольностей. Да что там, если бы в ведомстве верховодили местные, отправления давно прекратились бы, а вокзал, наверное, разобрали бы на части.
– Только представь, дядюшка! – вставил Джаспер. – Едешь ты себе на поезде в Габен и за несколько миль узнаешь, что ехать-то больше некуда! Вокзал разобрали! Ха-ха!
Доктор промолчал. Он считал, что невозможность заявиться в этот город – не худшее в жизни упущение. А может быть, даже наоборот, весьма счастливое стечение обстоятельств.
– Домом владеет миссис Терноббль, но она здесь не живет, – сообщил тем временем мистер Келпи. – У нее коттедж в Сонн. Апартаменты профессора Руффуса на последнем этаже. Паровой лифт уже давно не работает: мистер Боббин забывал поддерживать топку котла, и его просто перестали использовать.
– Позвольте нескромный вопрос, а откуда у вас ключ? – спросил доктор.
– Раз в неделю я прихожу, чтобы покормить Сонных Малехов.
– Что-то мне кажется, что это не коты, – улыбнулся Джаспер.
– Это определенно не коты, – улыбнулся ему мистер Келпи. – Пока профессор в экспедиции, я забочусь о них, кормлю крошек, подливаю экстракт тропического воздуха в инсектарий.
На самом верхнем этаже были лишь две квартиры да крошечная лесенка, ведущая на чердак. Мистер Келпи направился к бурой обшарпанной двери, вставил в замочную скважину ключ и, приложив изрядную долю усилий, попытался его повернуть. Ничего не происходило, и, догадавшись в чем дело, бабочник проворчал:
–
Повернув ручку, мистер Келпи открыл дверь. Из квартиры тут же потянуло сладковатым приторным запахом.
Джаспер поморщился, и помощник главы кафедры поспешил объяснить:
– Это из-за инсектария…
Пройдя в квартиру, он зажег газовую лампу. Доктор и его племянник вошли следом.
– Будь я проклят! – Джаспер ахнул.
– Джаспер, ты помнишь, что мы говорили о ругательствах?
– Да, дядюшка…
И все же реакцию мальчика можно было понять: не каждый день такое увидишь.
Все стены вплоть до потолка, да и сам потолок, прятались под сотнями застекленных рамочек с засушенными бабочками внутри. Их здесь было намного больше, чем в кабинете профессора Гиблинга.
– Коллекция профессора Руффуса, – с грустью отметил мистер Келпи. – Лучшая в Габене.
Доктора Доу обстановка квартиры совершенно не волновала. Его интересовали чемоданы. Саквояжные курьеры обычно оставляли багаж рядом с дверью, но в этот раз они особо озаботились и внесли его в гостиную.
– Все интереснее и интереснее, – сказал доктор таким тоном, с каким обычно констатировал чью-то смерть.
Несколько чемоданов, цилиндрическая шляпная коробка и парочка ковровых сумок были перевернуты и разворочены; все их содержимое валялось на полу: инструменты, книги, переносной фонограф без записывающих цилиндров, фотокамера без стекол для съемки. Дорожные костюмы профессора были свалены в кучу, кто-то вытащил из шляпной коробки и бросил рядом песочный пробковый шлем.
Доктор взглянул на зашторенное окно, быстро прошел через гостиную к спальне, толкнул дверь и, никого там не обнаружив, вернулся.
– Кто бы в квартире профессора ни побывал, – сказал он, – сейчас их здесь нет.
– Думаю, и дневников тут никаких нет, дядюшка. – Джаспер наклонился над чемоданами, разглядывая перелопаченный багаж.
– Ну разумеется, нет. Кто-то либо отчаянно пытается сохранить события экспедиции в тайне, либо, напротив, намерен первым узнать все подробности.
– Ой! Как же так! Как же так! – запричитал мистер Келпи, подняв с пола пробковый шлем профессора Руффуса.
Доктор Доу шумно втянул носом воздух.
– Мистер Келпи, вы чувствуете это? – спросил он.
– Приторный запах? Я ведь говорил… это из-за инсектария.
– Нет. Тут что-то другое.
– Чернослив! – воскликнул Джаспер, принюхавшись. – Когда миссис Трикк печет черносливовый пирог, у нас пахнет точно так же!
Доктор кивнул.
– Здесь есть чернослив? В этой квартире? Запах очень свежий.
Мистер Келпи огляделся по сторонам и покачал головой.
– Ничего такого здесь нет. Квартира пустовала около двух месяцев. Сюда заходил лишь я… ну, и саквояжные курьеры сегодня утром.