Мое прекрасное искупление
Шрифт:
– Ты не уйдешь отсюда, – сказал Томас напряженным голосом, – Те ребята звонят в полицию прямо сейчас. Но ты можешь все поменять, Гроув. Дай нам информацию, которая у тебя есть на Якудза.
Глаза Гроува молчали.
– Я все равно мертв. Тупая сука, – сказал он, снова поднимая пистолет.
Я подняла руку между рукой Томаса и его грудью и выстрелила из своего пистолета. Гроув упал на колени, красный круг расплылся по переднему карману его белой рубашки. Он упал на бок, а затем Томас повернулся, замычав.
–
Кровь лилась из его раны сильной темно–красной струей с каждым ударом его сердца.
– Дерьмо, – сказал Томас сквозь зубы.
Я сунула свой пистолет в задний карман джинсов, пока Томас снимал футболку.
Он скомкал ее и прижал к своей ране.
– Тебе нужно лечь. Это остановит кровотечение, – сказала я, набирая 911 на телефоне.
Те же два парня выглянули из–за угла, и когда они увидели, что были в безопасности, они вышли.
– Ты в порядке, чувак? – спросил один из них, – Мы вызвали копов. Они едут.
Я сбросила вызов.
– Они приняли звонок. Они приедут.
Как по команде, через несколько домов от нас завыли сирены.
Я улыбнулась Томасу.
– Ты будешь в порядке, хорошо?
– Да, блин, – сказал он напряженным голосом, – Я наконец вернул тебя. Одна пуля не испортит это.
– Вот, – сказал другой парень, снимая рубашку, – Ты можешь получить шок, чувак.
Томас сделал шаг, чтобы дотянуться до рубашки, и уголком глаза я увидела, как Гроув поднял пистолет, направив его прямо на меня.
– Дерьмо! – заорал один из парней.
Прежде чем я успела отреагировать, Томас вскочил передо мной, заслоняя меня своим телом. Мы смотрели друг на друга, когда пуля вылетела, и Томас дернулся снова.
– Он снова упал! Я думаю, он мертв! – сказал один из парней, показывая на Гроува.
Я посмотрела за Томаса, чтобы увидеть, как два парня осторожно подошли к Гроуву, и потом один из них оттолкнул ногой его пистолет.
– Он не дышит!
Томас упал на колени с шоковым выражением на лице, а потом упал на бок. Его голова ударилась о тротуар с громким стуком.
– Томас? – закричала я, – Томас!
Слезы мешали мне видеть, заливая мои глаза.
Мои руки ощупали его. У него была пулевая рана на спине, в трех дюймах от позвоночника. Кровь сочилась через дыру и выливалась на тротуар.
Томас прошептал что–то, и я наклонилась, чтобы услышать его.
– Что?
– Сквозная рана, – прошептал он.
Я положила его, чтобы посмотреть на него спереди.
У него были две параллельные огнестрельные раны, каждая с одной стороны живота. Одна была на его правой стороне, от того, как Гроув первый раз выстрелил в него, а другая была на противоположной стороне.
– Это чистая, – сказала я. – Прошла прямо насквозь.
Я остановилась. Сквозная
Боль резанула мой живот, и я посмотрела вниз. Красное пятно расползалось по моей рубашке. Пуля прошла сквозь Томаса в меня. Дернув за рубашку, я подняла ее, чтобы увидеть, как кровь сочится из небольшого отверстия на правой стороне моей груди, прямо под моими ребрами. Мое зрение было нечетким не от слез, а от потери крови. Я упала рядом с Томасом, продолжая прижимать его рану одной рукой, и свою другой.
Сирены, казались, удалялись, а не приближались. Все вокруг начало вращаться, и я рухнула на живот.
– Лиис, – сказал он, повернувшись на спину, лицом ко мне. Его кожа была бледной и потной, – Останься со мной, малышка. Они едут.
Холодный тротуар приятно касался моей кожи. Тяжесть заполнила меня, истощение, подобное которому я никогда не испытывала.
– Я люблю тебя, – прошептала я изо всех оставшихся сил.
Слеза упала из уголка моего глаза, стекла по моему носу и упала на наше бетонное ложе, смешиваясь с красной жидкостью под нами.
Томас отпустил футболку и слабой рукой дотянулся до меня, его глаза молчали. – Я люблю тебя.
Я не могла двигаться, но я могла чувствовать, как его пальцы касались моих, и они переплелись.
– Держись, – сказал он. Он нахмурился.
– Лиис?
Я хотела говорить, моргать, сделать что–то, чтобы успокоить его страх, но ничего не двигалось. Я видела панику в его глазах, когда жизнь покидала меня, но я была беспомощной.
– Лиис! – закричал он, но крик был слабым.
Уголки моих глаз потемнели, и затем темнота полностью поглотила меня. Я погрузилась в небытие, тихое одиночество, где я могла отдохнуть и успокоиться.
Потом мир взорвался – яркий свет, приказы, бившие мне в уши и щипки на моих ладонях и руках. Странные голоса произносили мое имя.
Я моргнула.
– Томас? – мой голос заглушался кислородной маской на моем носу и рту.
– Она вернулась! – сказала женщина, стоявшая надо мной.
Бетонное ложе подо мной теперь было твердым матрасом. Комната была белой, прожектор сверху делал ее еще ярче.
Я слышала ответы о моем давлении, пульсе и насыщении кислородом, но ничего о моем соседе, моем напарнике, человеке, которого я любила.
– Лиис? – надо мной стояла женщина, заслоняя мои глаза от света. Она улыбнулась, – Добро пожаловать обратно.
Мои губы изогнулись, чтобы сформировать слова, которые я хотела сказать.
Женщина убрала волосы с моего лица, по–прежнему сжимая мешок, прикрепленный к моей кислородной маске, издававший шипящий звук у моего уха.
Слово она могла прочитать мои мысли, она кивнула в сторону позади себя.
– Он в хирургии. Он отлично справляется. Хирург сказал, он будет в полном порядке.