Мое простое счастье
Шрифт:
Пусть никто не желает признавать, что все настолько сложно (или настолько просто), но в конечном счете в каждом месте можно найти свои особые сокровища и нигде не получить всех удовольствий сразу. Однако никто не хочет этого слышать, потому что тогда ответственность ложится на нас: мы сами должны решить, что выбрать, а от чего отказаться.
За день до моего тридцать третьего дня рождения, через несколько недель после того, как я переехала в Уильямсберг насовсем, я сидела на диване в гостиной и делала вид, что работаю.
Я делала вид, что работаю, а сама наблюдала в окно за игрой в детский бейсбол, которая, правда, давно разладилась: близнецы бегали друг за дружкой по заднему двору, а счастливая
Я засмеялась, глядя на них, и заставила себя повернуться к экрану компьютера. Я же сама решила, что не выйду во двор, пока не допишу введение к своей книге. Моя книга… Приятно произносить эти слова вслух. Приятно и немножко страшно, хотя на последнее я старалась внимания не обращать. Книга представляла собой альбом с фотографиями – фотографиями красивых домов. Она рассказывала о том, как одна журналистка нашла собственный дом и ее путешествие наконец-то закончилось. Или началось – как посмотреть.
– Тук-тук…
Я обернулась: на пороге гостиной стоял Гриффин, держа в руках огромную миску попкорна в сливочном масле.
– Как продвигается работа? – спросил он.
– Если бы ты принес попкорн сюда, я бы, пожалуй, ответила.
Гриффин подал мне миску, а сам примостился на краю дивана.
– Итак?
– Итак… – Я бросила взгляд на экран. – Пока я набрала пятнадцать.
Глаза у него расширились от удивления:
– Страниц?
– Слов.
Гриффин замолчал, что-то прикидывая.
– Хороших? – спросил он наконец.
– Неплохих.
– По-моему, ты заслужила небольшой отдых.
– Слава богу!
Я закрыла ноутбук и потянулась к Гриффину для долгого поцелуя. Он привлек меня к себе, и я прижалась ухом к его груди. Я по-прежнему постоянно слушала, как бьется его сердце. Наверное, со временем я перестану и стук его сердца больше не будет меня пугать. Но пока он меня пугал.
Гриффин поцеловал меня в макушку:
– Я тут подумал: раз у меня выходной, может, посмотрим кино?
– Звучит заманчиво.
– Правда?
Я зачерпнула большую пригоршню попкорна:
– Конечно. Что будем смотреть?
Вместо ответа Гриффин включил DVD-плеер. Диск уже был внутри, и на экране возникли первые кадры: четкие белые титры, звуки оркестра, виды Ватикана. «Римские каникулы»…
Я вытянула вперед руку, роняя на пол кукурузу:
– Нет!!!
– Да.
Я даже не отряхнула руки, прежде чем закрыть ими глаза.
– Ты с ума сошел? Что ты со мной делаешь? – воскликнула я неожиданно громко. – Я ничего не вижу! Эй, кто там меня слушает? Кто там заведует такими вещами? Я почти ничего не видела! Ничего, что может привести к несчастью!
Как ни печально, к этому времени я уже кричала в потолок, а Гриффин громко смеялся, заглушая мои крики (слава богу, сначала он все-таки нажал на паузу). Он со смехом отнял мои руки от лица, поцеловал сперва одну, потом другую, взял их в свои и положил к себе на колени.
– Ты мне доверяешь, правда? – спросил он.
Я посмотрела на Гриффина, на его красивое лицо и обворожительную улыбку – пожалуй, даже слишком обворожительную.
– Очень, – ответила я.
– Тогда поверь, что все будет хорошо. Обещаю.
– Ты не понимаешь. Как можно такое обещать? – Я указала на экран. – Если ты включишь этот фильм, мне останется только сидеть и ждать, когда произойдет несчастье.
– У меня есть идея получше.
– Что? Ты надеешься что-то изменить? Сделать так, чтобы после стольких лет «Римские каникулы» принесли удачу?
– Скорее я думаю, что несчастье произойдет в любом случае, так почему бы не посмотреть хороший фильм?
– Это ужасно!
– Это жизнь. «Римские каникулы» – отличный фильм. Разве тебе не хочется его посмотреть?
Конечно,
– Так, поехали… – Гриффин снова нажал на паузу и прибавил звук. – А когда несчастье случится, я буду рядом, если это для тебя что-то значит.
Еще бы… И жизни не хватит, чтобы высказать ему, как много это для меня значит.
И все-таки я подхватила ноутбук и пулей вылетела из комнаты.
40
Той же ночью я снова сидела перед экраном ноутбука и писала Джордан письмо. В доме было тихо, темно, спокойно. Мила лежала рядом и согревала мне ноги.
В строке «Тема» я написала: «Последний выпуск колонки “Сто открытий”». В самом имейле говорилось следующее:
Открой глаза
И посмотри на него.
Вырвись за привычные рамки
Позволю себе процитировать приятеля Питера, господина Джона Стейнбека: «Мне приходилось жить в хорошем климате, и он наводит на меня смертную скуку. Я люблю погоду больше, чем климат». Надеюсь, что в скором будущем я смогу согласиться с Джоном Стейнбеком.
Попробуй особый соус
Непременно отведайте омлет с омарами, предпочтительно посреди ночи, сидя на холодном разделочном столе. Ничто не сравнится с предвкушением следующего кусочка, который, пусть это и кажется невероятным, всегда вкуснее предыдущего.
Выйди не в ту дверь
Кое-кто сказал бы, что западный Массачусетс и есть «не та» дверь. Особенно по сравнению с совершенной дверью, за которой ждет собственный дом в лучшем районе Лондона, головокружительная карьера, еще один бокал мартини с базиликом, новая жизнь, способная принести все, что угодно. Но вот что я поняла: вечное бегство – занятие захватывающее, но постепенно оно приедается. Особенно когда находишь в себе мужество выбрать нечто, от чего не хочется сбегать.
Найди изюминку
Я рассказала Гриффину про «Римские каникулы». Теперь знаешь не только ты, но и он. Гриффин попытался заставить меня посмотреть этот фильм вместе с ним, чтобы я поняла: теперь мы делим все пополам – плохое, хорошее и несуразное. И с ним я готова разделить и то, и другое, и третье… В общем, не волнуйся. Гриффин, правда, женат, но, как оказывается, женат он на мне. Так что, думаю, у нас все получится.
Я уже собиралась выключить компьютер, подняться наверх и лечь в постель рядом с Гриффином, оставив все прочее на завтра, но тут пришел ответ от Джордан.
Письмо редактору
Не стану скрывать, что колонка мне понравилась. Особенно последняя часть. Я очень рада, что больше не должна нести знание о сумасшествии Энни в одиночку.
Пожалуйста, передайте Энни: пусть заранее не радуется, но мы подумываем ее навестить. Ну ладно, мы уже точно решили приехать, так что пусть радуется сколько душе угодно.
Мы сами просто изнываем от нетерпения. Похоже, Захолустье – самое красивое место на свете, особенно когда листья начинают желтеть.