Мое второе Я

Винк Таня

– Скажи… По роду своей деятельности ты сталкиваешься со всяким сбродом. – В голосе Зойки звучит утверждение.

– Да, сталкиваюсь. – Денис выжидательно кивает.

– И… – Она запинается, хмурится, трет пальцами висок.

– Что – и? Спрашивай.

Она опускает руку:

– Скажи честно: из твоих знакомых кто-то ходит к шлюхам?

– Вот этого я не знаю.

– А как ты думаешь?

– Думаю, что ходят.

– А зачем мужчины ходят к шлюхам?

– У каждого на то своя причина.

– Своя причина? Значит, у моего мужа тоже есть своя причина?

– Скорее всего, – Денис кивает. – Его ведь не на аркане к ней притащили. Прости, что я так откровенно,

но ты просишь честно.

– Можно еще вопрос?

– Давай.

– Наша семья… Мы с Александром… Какие мы со стороны?

– Ну, до всего этого я считал, что у вас все нормально. Оба увлеченные работой, между собой ладите, дочка хорошая, достаток есть. Что еще нужно? Обычная добропорядочная семья.

– Ага… Добропорядочная… – Зоя искривила рот в ухмылке.

– Скажу тебе. Мы наводили об Александре справки – он талантливый менеджер, на работе его уважают, считают честным.

– Что? – Лицо Зойки вытягивается – меньше всего она ожидала услышать сейчас о муже что-то положительное. – А обо мне вы тоже наводили?

– Да, это наша работа.

– И что вы обо мне узнали? – Зоя приподнимает бровь.

– Что ты талантливая, исполнительная. Мы и про Таню узнавали.

– Неужели?

– Зоя, это наша работа.

– И что Таня?

– Наркотики не употребляет, сомнительных друзей нет.

– Фух! – Зойка усмехнулась. – Ну прямо хоть на хлеб нас мажь! Идеальная семья! – Она поправила сумку на плече. – Ну спасибо тебе, успокоил.

– Всегда рад помочь. Кстати, ты в курсе, что сегодня твоему мужу должны вернуть автомобиль?

– Понятия не имею, – пренебрежительно фыркает Зоя, – и, пожалуйста, больше не называй его моим мужем.

– Хорошо, не буду. И вот еще… Запасись терпением: суд может растянуться не на один месяц. И не падай духом. – Он крепко сжимает ее руку в своей.

– А то! – бодрым голосом отвечает Зоя и выходит из кабинета.

* * *

Не упасть духом получилось только до выхода из управления – едва за спиной захлопнулась массивная дверь с латунной скобообразной ручкой, как Зойка отчетливо поняла сразу две вещи: первое – мир, терпеливо создаваемый ею в течение пятнадцати лет, рухнул. И второе – она участница игры, о которой даже не подозревала.

Она повернула ключ в замке зажигания и поняла, что ехать-то некуда – уютный, построенный с любовью дом перестал быть ее домом. И еще она поняла: этот разрушительный процесс начался не в тот миг, когда Зойка услышала топот ног, щелканье затворов и крики «на пол! лицом вниз! руки за спину!», а задолго до того, двадцать первого декабря прошлого года.

Что же делать теперь, когда догадки и предположения превратились в факты? Как жить под одной крышей со лжецом? Как жить в стенах, впитавших в себя полтора часа животного ужаса, непривычно острый запах собственного пота, звуки, стоны и крики? Даже когда она идет по улице, из глубин ее памяти время от времени выныривает: здесь на меня едва машина не наехала, на этом углу толкнули, в этом магазине обслужили по-хамски. Но улица, перекресток и магазин – всего лишь крошечные точки на карте города и едва заметные вкрапления, образовавшиеся в ее жизни. Но как быть, если вкрапления эти – весь твой дом? Если ты просыпаешься, и первое, что ловит глаз, – это дверь шкафа, о которую тебя били головой? Если завтракаешь в столовой и видишь место, где растекалась лужа крови? У Зойки до сих пор в спальне не только голова может внезапно разболеться, а и зубы – после того как она открыла сейф, Вонючка очень сильно ударил ее по лицу, у нее аж искры из глаз посыпались.

Да, призраки того вечера преследуют ее на каждом

шагу, и дом перестал быть для нее колыбелью души. Так говорит папа, а уж он знает в этом толк – он так и не смог жить в доме, где умерла мама. Он продал квартиру, полученную от государства после выхода из детского дома, и купил такую же, но на другом конце города.

Что значит колыбель души? Это место, где можно спрятаться от не всегда доброго мира, где ничего не боишься, где можно быть собой и где все стабильно. Это не только место, это уверенность в том, что окружающие стены и люди надежны. Что утром, еще не открыв глаза, она услышит ровное дыхание мужа, а халат будет ждать ее на том же месте, где она оставила его вечером. Она включит чайник, окликнет дочку, и Танюшка тут же весело отзовется. Откроет шкаф, а в нем все на своих местах – стоит только протянуть руку. Все это называется надежным счастьем. В чем оно, надежное счастье? В уверенности, будто высеченной в камне, что никто и никогда не сможет это разрушить, и в доверии к тем, кто рядом.

Метров за сто до дома Зойка остановилась и выключила двигатель – пока ехала, мысленно выкладывала Саше все, что накипело, но выложенное вдруг – фьють! – и без следа выветрилось из ее головы. И среди множества мыслей, все еще назойливо жужжащих, явственно проступила одна: семье пришел конец, и надо думать в этом направлении.

…С Сашей они познакомились на компьютерных курсах – он проводил в ее группе уроки фотошопа и веб-дизайна. Преподавал свой предмет с той же страстью, с какой рисовала она. Его одержимость нравилась Зойке как ученице, желающей в совершенстве овладеть программным обеспечением, используемым художниками, – к тому времени она уже пережила развод с Алексеем и иллюзий в отношении мужчин не питала. Нельзя сказать, что на тот момент она в принципе была лишена страсти – Зойка могла рисовать до потери сознания или легкой гипогликемической комы, но на мужчин страсть не распространялась.

На Сашу, симпатичного, стройного и амбициозного – амбициозность его была видна во всем, начиная с манеры разговаривать и заканчивая сверкающим безукоризненной чистотой автомобилем, на котором он подкатывал к зданию компьютерного колледжа, – девушки из группы сразу обратили внимание. И тут же скисли – на его правой руке сверкало обручальное кольцо. Скисли все, кроме Зои, – выражаясь языком пользователей программного обеспечения, к ее матрице тогда ничья матрица не подходила, и она видела в Александре Петровиче не мужчину, а всего лишь хорошего препода. Однажды после занятий она шла с подружкой к метро, а та ей говорит, что Саша на нее как-то по-особенному смотрит – Александр Петрович сразу сказал всем, чтоб к нему обращались на «ты» и по имени.

Зоя скривилась, рукой махнула, мол, перестань. Но на следующий день поймала на себе его пристальный и заинтересованный взгляд. И сердце застучало чуточку сильнее. Зойке было приятно внимание препода, но он был женат, а зачем ей женатик? Разве только для постели. Ну да, она уже не помнит, когда целовалась.

И вдруг сам женатик догоняет ее на машине прямо у метро, рукой машет, мол, разговор есть. Посидели в кафе, поговорили об отличиях между векторной и растровой графикой, как раз сегодня они разбирали эту тему, обменялись номерами телефонов, и в субботу утром он позвонил и предложил прогуляться. Прогулялись, снова в кафе зашли. В следующую субботу договорились в кино пойти. И в темноте кинозала он взял ее за руку и посмотрел в глаза. И Зойкино сердце дрогнуло. Оказалось, он старшее нее на шесть лет, и это было приятно – ее ровесник Алексей оставил по себе отвратительную память.