Могильный червь

Каррэн Тим

Когда они вошли в столовую, ступив под арку, все подумали: Ну, это столовая... насколько ужасной может быть столовая? Они замерли и просто стояли все как один, чувствуя, что в них только что испарилось что-то необходимое.

– Господи, - наконец произнес Уилкс.

Никто не прокомментировал мумии вокруг стола или обезглавленный труп в конце. Тела были пугающими и тревожащими, но они были мертвы уже давно, и самым страшным был человек, который эксгумировал их и одел, усадив в кресла при свечах, возможно,

напевая при этом, пока ночь прижималась к старому дому. Потому что, скорее всего, он был где-то здесь.

Один из трупов упал на пол и развалился на части, хотя это были останки человеческого существа. Это выглядит почти фальшиво, – подумал Стив.

Свет осветил эти лица, но сосредоточился на том, что было у обезглавленного трупа. На нем была простыня, и что бы там ни было, они знали, что это будет плохо. Фингерман подошел к нему, как будто в нем не было ни капли страха.

Он взялся за простыню и вытащил ее.

Она была привязана к стулу: молодая, женственная, светлые волосы разметались по лицу.

И Стив сразу все понял.

– О... нет... Это Лиза.

Фингерман убрал волосы с лица, и они увидели, что ее губы были грубо зашиты. Стив прижал руку ко рту, чтобы подавить, может быть, крик, а может быть, рвотный рефлекс. В голове у него заколотилось, а сердце бешено заколотилось в груди.

– Чертово животное, - сказал Фрэнк.

Стив пошел туда, потому что чувствовал, что должен. Он протянул руку и коснулся Лизы, чувствуя исходящий от нее холод, зная, что Тара никогда не переживет этого, просто не было никакого способа.

И тут Лиза открыла глаза.

82

Как только Генри отрыл могилу, где он похоронил Лизу заживо, обнажив гроб, который хранил там и использовал для извращенных, больных игр, о которых Тара не хотела знать, она посмотрела на него, направив фонарик ему в лицо.

Это и есть твой мучитель? – задумалась она.
– Этот жалкий трус, этот ползучий маленький могильный червь? Это и есть БУГИМЕН?

Она чуть не рассмеялась.

Генри стоял в тревоге, его лицо было покрыто засохшей кровью из раны на голове, где пуля Тары пробила его череп. Он потерял много крови и был опасно бледен, его глаза налились кровью до пугающей степени, как два спелых помидора черри.

Могильный червь.

Ничего, кроме могильного червя.

Паразит.

Он поднялся из могилы, безмозглый автомат, зомби, ожидающий приказов своего хозяина. Поэтому Тара дала ему то, что ему было нужно:

– Передай маме лопату, Генри.

Он посмотрел на нее.

– Лопата, Генри. Отдай ее мне.

– Да, да, да... ты сказала, что, когда все будет сделано, я смогу прийти к тебе, - всхлипнул он.
– Что я могу вернуться

к тебе... что ты раздвинешь ноги и заберешь меня обратно... обратно в темноту... туда, где безопасно...

Казалось, он впервые осознал, что все еще держится за лопату. Он протянул ее ей, не осмеливаясь встретиться с ней взглядом, и ей пришлось задаться вопросом, о чем он думает, что чувствует и какая извращенная политика создала нечто подобное ему.

Тара взяла лопату.

Она вдохнула.

Она выдохнула.

Твой момент. Сейчас.

Бросив фонарик, она взвесила лопату обеими руками. Прочная деревянная ручка. Железная лопата. Генри посмотрел на нее.

И она ударила его.

Скользящий удар, который рассек ему лоб и брызнул кровью на лицо. Он едва успел осознать это, когда она ударила его снова, на этот раз полностью в лицо, лезвие лопаты звякнуло по его скуле. Он вскрикнул, упал на колени на краю могилы, издав высокий, почти девичий крик, плоть сорвалась с его лица и свисала кровавым лоскутом.

Тара снова ударила его.

Она обрушила на него все, что у нее было, в злобном круговом рубеже, и лопата врезалась ему в лицо, отбросив его назад в могилу. Его нос был разбит, левая глазница провалилась в кровавый карман. Он извивался в земле, визжа, задыхаясь, пытаясь пошевелиться, пытаясь убежать, пальцы лапали лицо, которое к этому моменту было похоже на сырой гамбургер.

Затем он остановился.

Он не был мертв... Но он был там, где хотел быть: в черном гробу, свернувшись калачиком в черной могиле-утробе, которую он искал столько лет. Снова в своей матери. Снова в безопасных пределах ее узкого дома, ее продолговатой коробки.

Тара не чувствовала жалости.

Она захлопнула крышку.

Внутри Генри издавал непристойные воркующие звуки.

Тара взяла лопату, начала бросать на него комья черной земли, но этого было недостаточно. Она опустилась на четвереньки, загребая землю в могилу, пока Генри Бордена больше не осталось. Она засыпала ее до тех пор, пока не заполнила могилу.

Затем она встала и потопала по ней, чтобы убедиться, что земля хорошо и плотно утрамбована.

Ее разум наполнился воющим ветром пустыни, ее тело покрылось холодным и горячим потом, зубы стучали, а конечности дрожали, она, спотыкаясь, выбралась с кладбища Хиллсайд.

Она добралась до ворот, прежде чем ее ноги подкосились, и тогда она вцепилась в кованые железные стойки, ожидая, когда хороший ветер сдует ее вниз.

83

Именно Стив нашел Тару, цепляющуюся за ворота кладбища. Это он подбежал к ней в темноте, с дюжиной фонариков, подпрыгивающих позади него, и схватил ее. Она была прохладной на ощупь, жесткой, неподатливой. Она не ответила на его голос. Ему пришлось физически оторвать ее руки от стоек, и когда она освободилась, все ее тело расслабилось, и она упала в его объятия.