Могильщики талантов
Шрифт:
— Вы не все мои статьи в Живом Журнале читали, — с надменным укором сделал он вывод. — Я пишу о войне офицеров Белой гвардии против красных оккупантов и отношениях между военнопленными.
— Неплохо! — бармен подал текилу и Алексей поднял тост: — За успешное завершение нового романа. Кстати, добавьте меня, пожалуйста, во френды, а то я могу какие-то записи не видеть.
— Пришлите запрос, — судя по тому, что Черкезишвили не удивился, у него было много подзамочных постов.
— Уже есть, «астроляг-точка-ливджорнал-ком».
Классик кивнул с благосклонностью:
—
Вернувшись домой, Алексей включил компьютер и убедился, что Гурам Вахтангович добавил его в списки друзей. Вдохновлённый, он сел читать секретные посты и комменты к ним от светлых человечков. Пост про обложку Черкезишвили повесил, но проиллюстрировал эскизом. Готовый разворот с плашками, аннотацией и игрой шрифтами Игорь ему не прислал. Под постом висели «борода» из семисот комментариев разной степени хвалебности, но открыто враждебных Астролягов отыскать не сумел. Гурам Вахтангович (или кто при нём был модератором) комменты читал и чистил.
Когда позвонила Алла, он не смог преодолеть ментальный барьер.
— Я приеду?
— Ой… Не сегодня. Я тут с авторами сношаюсь.
— Ты где? — забеспокоилась Алла.
— Я? В жэ-жэ.
— Где???
— В жэ-жэ.
К часу ночи Астролягов засомневался, правильно ли поступил, влезая туда? В отзывах поклонников, помимо несдержанной лести, был какой-то запредельный уровень фонтанирующей скотской пошлости, вульгарности, плебейства и базарного юмора. Словом, всего, что отличало позднесоветских выскочек и постсоветских нуворишей, называемых простым словом «парвеню»: любителей Пугачёвой и Аллегровой, ценителей Жванецкого и Задорнова, поклонников Семёнова и Пикуля, знатоков Бунича и Коротича, а теперь читателей детективов Черкезишвили и постов маркиза Арманьяка.
Многих вещей о публике лучше было не знать.
Алексей признал, что старый литератор относился к аудитории правильно.
Преодолевая отвращение, редактор познавал субстанцию, в которую вступил.
«Уважаемый Алексей Александрович, мы думаем о вас 365 дней в году! Пополните ваш баланс».
— Думают они, суки, обо мне, — пробормотал Астролягов, запрашивая состояние счёта. — У меня семьсот тридцать рублей на телефоне…
— Привыкай, — сказал беспощадный Григорий, которому тоже пришла рассылка. — Все твои авторы будут думать о тебе триста шестьдесят пять дней в году одно и то же: «Как там этот гад? Прочёл ли он рукопись? Чего тянет?»
«Строев! — Алексей похолодел. — Я так и не ответил по «Нарезному и холодному»!»
— Давно ведь обещал, — сказал он в пустоту.
— Ага, понял? — возликовал Григорий. — Дотянулись проклятые авторы.
— Через тебя дотянулись. Видать, у авторов длинные руки.
— Ты не представляешь, насколько, — глаза коллеги сверкнули хищным зелёным огнём.
Алексей лишь кивнул и вздохнул с обречённостью. И тут зазвонил телефон. Он сработал, как бомба из дешёвого фильма. Гаджет светился, гремел резкими металлическими звонками и вибрировал. Эффект оказался тройной. Номер был незнакомый. Неожиданности слагались, делая мобилу
«Надо сменить рингтон», — подумал Алексей, нажал кнопку и ответил:
— Слушаю.
— Это Иван Строев. Здравствуйте, Алексей!
«Вот он, закон парных случаев, — Алексей отметил его как естественное событие. — Только что о нём говорили, и тут он звонит. Будто подслушивает. Подслушивает через гаджеты! Что я ему скажу? Откуда он знает мой номер?»
От волнения мысли скакали как блохи, но Астролягов твёрдо помнил, что номерами телефонов они со Строевым не обменивались.
— Здравствуйте, Иван! — весело, словно только и ждал звонка, ответил Астролягов.
— Вы прочли «Нарезное и холодное»?
— Конечно, прочёл, — сразу отозвался редактор, которому нечего было сказать.
— Мы договорились, что вы мне напишете, когда прочтёте, мы встретимся, всё обсудим и заключим новый договор.
Привычка руководящего работника изрекать банальности, чтобы избегать недосказанностей, разногласий и споров с менее опытным собеседником, выдавала матёрого крючкотвора. Вероятно, из чиновничьей семьи.
И хотя укоризны в голосе не звучало, напоминание о невыполненном обещании должно было завиноватить контрагента до склонности к уступкам.
— Я сразу решил, что пришлю вам правку, если нечего будет переделывать, а переделывать ничего не придётся.
— То есть в тексте третьей книги трилогии «Кровавый секретарь» вас всё устроило?
«Он боится, — подумал Астролягов. — Его гложет страх невостребованности. Пишет хорошо и ведёт себя примерно только потому, что боится утратить признание. Литература для него жизненный костыль. Потому и запрашивает своевременное подтверждение, что беспокоится. Ибо книга неизданная — книга непризнанная».
— Алло, — вежливо сказал Иван Строев. — Вы на связи?
— Да, конечно, — поспешил успокоить Алексей.
— Вы куда-то пропадаете.
«Боится. Я действительно пропадаю», — чувство было сильным.
— С текстом всё в порядке. Я пришлю правку, когда она будет готова, — авансом пообещал Алексей и перешёл в наступление, чтобы озадачить автора. — Помните, мы говорили о концепте детектива в формате большой литературы? Сможете подъехать, чтобы мы могли его обсудить?
— Помню, — с обстоятельность закончившего проект человека ответил Иван Строев. — Я могу зайти в пятницу, чтобы у нас было время посидеть в кафе и основательно поговорить до конца рабочего дня. В три часа вас устроит?
— Будем вас ждать! — Астролягов старался не утирать на людях холодный пот.
Вежливо попрощавшись, Иван Строев отсоединился, а угнетённый редактор выключил мобильник. Разговор измотал, и не хотелось получить ещё один нежданный звонок.
— Со Строевым говорил? — Игорь поднял глаза от клавиатуры, очки мертвенным светом блеснули от диодных ламп.
— Лёгок на помине.
— Ты его роман одобрил, а мне почему не сказал?
— Чего-то из башки вылетело. Замотался с этим самотёком, — привычно отболтался Алексей.