Могильщики талантов

Гаврюченков Юрий Федорович

– Польщён, - сказал Иван Строев.
– Польщён.

– Я хочу помочь самым пригодным к этому авторам целиком залезть в кожу своих героев. Чтобы креэйторы жили жизнью своих креатур - страдали их страданиями, хотели их хотелки, чуяли ихней чуйкой…

– Кочумали, - подсказал Григорий и затаился в предвкушении.

– Тьфу на тебя, - парировал Астролягов.

Дима с почтением крутил в руках бутылку, поворачивая этикетку к свету, чтобы узнать состав забористого пойла.

– Разливайте, - предложил Иван Строев.

Редактора фентэзи уговаривать не пришлось.

–

Чтобы писать со знанием жизни о своих героях, автору следует лепить их из личного опыта. Только так персонажи выйдут из-под клавиатуры настоящими, убедительно чувствующими, - Астролягова несло, к нему прислушивался даже кельнер.
– Платонов писал о железнодорожниках, потому что сам работал на паровозе. Крымов написал «Танкер «Дербент», потому что был инженером на судоверфях Каспия. Фёдор Гладков живописал быт и приключения рабочего посёлка, о которых интересно читать, потому что автор сам оттуда.

– Вы хотите, чтобы я написал производственный триллер?

На Строева посмотрели как на говорящую рыбу, которая запрыгнула в руки, не дожидаясь, когда её подсекут.

– Триллер или детектив, что вам больше нравится, - вбил начальственную скрепу Игорь; у скобы было два зуба, но, выбирая любой, автор выбирал одно и то же. Участь писателя была предопределена, когда он садился за стол с издателями.

– О зарождении стахановского движения и передовиках производства процентных пунктов на Нью-Йоркской фондовой бирже, - Дима нетерпеливо возил бокал из стороны в сторону, ноздри его раздувались.

Строев покосился на него, как на альтернативно мыслящего активиста, чья опасность недооценена, но тут же постарался напустить на лицо выражение полного равнодушия.

– Я не знаток биржи, - признал он, начиная тост, - но предлагаю выпить за повышение ставки. Нам это необходимо.

– Не про биржу, но принцип верен, - примирительно сказал Игорь, извлекая пользу из бреда.

– Пишите о том, что хорошо знаете, - подчеркнул Астролягов.
– Как Гладков о производстве цемента.

– С его ранней метафоричностью?
– уточнил Иван Строев, чем поверг редакторов в неловкое молчание.

– Главное, чтобы в центре повествования находился профессионал, который в критических условиях решает стоящие перед ним производственные задачи, - выдал как на съезде писателей-соцреалистов Алексей.
– Возможно, с риском для жизни!

– Своей или окружающих?
– Строев записывал.

– Можно и так, и эдак, а лучше вместе.

– В месте, - автор прилежно выводил ручкой.

– Примат описания не личных отношений, а трудовых, - на полном серьёзе дополнил Игорь.

– Примат, - зачарованно проговорил Строев.

– Личная жизнь у героев тоже есть, - заторопился Астролягов.
– У героев нашего, - выделил он, - производственного детектива есть быт, семья, родители. Он - живой, со своими достоинствами и недостатками.

– На четыре достоинства один недостаток, - отчеканил Дима, и это было так непохоже на него, словно по «Мюнхенской пивной» пролетел незримый дух литературного коуча, вселился, испустил его устами постулат, но был тут же изгнан обратно в бездну, из которой вышел.

– О чём-то

подобном я где-то читал, - заметил Строев, прервавшись и тем доказывая, что гуру веет, где хочет.

– А у антигероя - на четыре недостатка одно достоинство, - Григорий говорил без тени насмешки и тем лишь усиливал подозрение среди тех, кто хорошо его знал.
– Он может убивать людей, есть детей, насиловать стариков и эксплуатировать женщин, но при этом быть защитником окружающей среды.

– А где достоинство?

– Или он делает всё это и перевыполняет производственный план, - переобулся в прыжке Григорий.

– Но злодей не может выполнять план, - возразил Игорь.
– Выполнение плана - прерогатива героя.

– Злодей может маскироваться под передовика, если он шпион, - сказал Алексей.
– До поры до времени он выполняет план.

– И обладает присущими антигерою недостатками, - вставил Дима.

Строев давно перестал записывать, но сейчас отложил ручку.

– Я думаю, что для этой серии лучше обойтись без формализма, - воспользовался правом составителя Алексей.
– Пишите, о ком знаете. О том, что лучше знаете. Детектив или триллер, главное, чтобы книга была. Но помните, он сначала производственный, а только потом триллер. Он про работу, цех и контору, отель и аэропорт. Герой сперва функция и только потом человек с частной жизнью, если она у рабочей особи вообще есть. В романах Артура Хейли далеко не всегда такая мелочь присутствует, но он классик, все его любят, как Даниила Гранина когда-то любили. Зависит от мастерства писателя, а у вас человечина в тексте точно будет, я в вас уверен, - ночь, потраченная на чтение «Нарезного и холодного» в авральном режиме, ради которого поссорился с Аллой, отложилась в памяти как подвиг. Поэтому следующие пять минут Астролягов говорил о достоинствах романа с тёплыми чувствами к своей заслуге. Строев принимал на собственный счёт и внимал с растущим расположением к заботливому редактору.

Не было ничего удивительного, когда он наполнил бокал и поднял тост:

– За вас, уважаемый Алексей Александрович, - Строев откуда-то знал его отчество.
– Что бы ни случилось с вашим предшественником, издательству это пошло на пользу.

17. ДЕВИЗНЫЙ КУРС И ТРУДОВАЯ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ

– У вас пули не летают, а сразу попадают, - терпеливо, без давления объяснял Григорий.
– Без временных лагов на дальней дистанции. Волшебным образом минуя все преграды или преодолевая их без потери убойной силы и смены траектории. Вы из огнестрельного оружия стреляли?

– Я считаю, что человек с высшим образованием способен описать такую банальную вещь, как перестрелка, - напыжился автор.

– Конечно, способен, - немедленно согласился Григорий.
– Главное, чтобы он эту способность проявлял в своём творчестве. Ещё лучше, если он будет использовать в остросюжетной фантастике глаголы активного действия. Герой боевика должен бегать, прыгать, рвать, кусать, а не смотреть, слушать, обедать и говорить. Читатели ждут, что он будет много двигаться.

– Я вас услышал, - надулся автор.