Могильщики талантов
Шрифт:
— Вы лично знакомы? — брякнул Астролягов и только потом вспомнил изобилие снимков, украшающих столовую, но старого фотографа было уже не остановить.
Он опёрся на палку и спинку стула, тяжело поднялся, раскрыл шкаф. На столешницу лёг толстый фотоальбом с крышками, обтянутыми серой тканью толстого плетения, продёрнутой чёрной нитью.
— Должен быть здесь, — Сахаров быстро переворачивал страницы, на салфетку выскальзывали вложенные между ними карточки. — А вот и он.
Сахаров развернул и придвинул к Астролягову альбом, указав
— Вуаля! В Доме Писателя на Шпалерной.
С картонки смотрел ухмыляющийся мажор с безвольным лицом вырожденца, которое не смогли украсить даже крутейшие по тем временам очки с тонированными стёклами и длинная шевелюра. Мажор был одет в импортный пиджак с тёмным бадлоном — не чёрная водолазка Стивена Джобса, но всё равно отчётливо не советская. Сходства с напуганным кроликом, которого Алексей недавно видел, не было почти никакого. Только крупные резцы выступали из-под верхней губы.
— Это Арманьяк времён работы в Интуристе, — прокомментировал Сахаров.
— Маркиз Арманьяк, — машинально пробормотал Астролягов.
— Просто Арманьяк, — поправил Владимир Ефимович. — Он тогда пил только «Арманьяк». Напоказ, дома повсюду бутылки из-под него стояли, вот прозвище и прилипло. Ездил в командировки по культурной программе, так обзавёлся связями в Италии. Но фарцевал без меры, вот его старшие товарищи и турнули.
— Обэхээсники?
— Старший сосед обэхээсэсников, — улыбнулся Сахаров. — Переводчик в загранке понятно на кого работал. Да и когда невыездным стал, всё равно продолжал в контору постукивать.
— А ментам?
— Ментам барабанил как заяц. Из нашей компании с ним никто не водился. Ну, так, чтобы на короткой ноге. Бывали в гостях, но не доверяли. Тасовался Арманьяк с такими же, как он сам. А потом пришла Перестройка, Рынок и всё завертелось.
— А как же «старший товарищ»?
— Старший товарищ… — задумчиво протянул Владимир Ефимович, развернулся к шкафу, выбрал чёрный конверт из-под фотобумаги, порылся в нём и опустил перед Алексеем на скатерть карточку 9х12. — Узнаёте? Этого мальчика спутать ни с кем нельзя.
Астролягов охотно согласился, хотя на снимке был, скорее, атлетичный юноша в кимоно.
— Зал Комплекса школы высшего спортивного мастерства, — сказал он.
— Друга на соревнованиях по дзюдо фотографировал, а в двухтысячном году меня осенило, напечатал плёнку с большим увеличением, смотрю, точно — он, с краю в кадр попал.
— Удивительно.
— Такого снимка ни у кого нет, — похвастался Сахаров. — Когда контора чистила архивы, о нём по понятным причинам не знали.
— Его можно продать в любое западное издание за хорошие деньги, — произнёс изнутри Алексея бульварный журналист Астролягов.
— Берите, если хотите, — великодушно разрешил старик. — Только как вы докажете, что это он? Внешность расхожая. Людей такого типа в стране тысячи.
И Астролягов признал, что старый редактор снова переиграл его.
27.
— У меня книжка вышла, — скромно признался Тантлевский, повесив трубку. — Сейчас на склад привезли.
— Каким тиражом? — заинтересовался Григорий.
— Три с половиной тысячи.
— Нормально по нашим временам, — заключил Григорий и вернулся к работе.
— Какая по счёту? — оторвался от монитора Ринат.
— Пятая.
— Дадут ли за неё премию? — с ноткой ревности пробурчал Дима.
— Ой, да чёрт с ними, с премиями, — отмахнулся Игорь с несвойственным для него жеманством, так что всем сделалось понятно: на премию он рассчитывает и подготовил для неё почву, обильно унавозив жюри.
Все коллеги высказались, один Астролягов молчал.
— Как называется книга? — робко спросил он.
И все посмотрели на него как на лоха, не способного интересоваться ни чем, кроме пустяков.
— Я прочёл твоего автора, — поделился Игорь в приступе благодушия, чтобы компенсировать свой успех.
— Ник Далёв который?
— Ага, «Братва и капуста». Название придумаем какое-нибудь коммерческое, а так вполне можно запускать в работу. Давай с ним заключать договор.
«То-то Алла обрадуется», — подумал Алексей, но на сердце стало тревожно.
Он затруднялся сказать, почему.
Тем не менее, он немедленно отписал Далёву, распространяя радость, как круги на воде. Практически сразу затрезвонил мобильник. Почта у Далёва сваливалась на смартфон.
— Я сегодня приеду, — Ник привык брать быка за рога.
— Приезжай, заключим, — бодро ответил Алексей, кивая Тантлевскому, мол, вот он — результат, и получил ответный кивок.
— Буду через полтора часа, — отрапортовал Ник и положил трубку.
Энергичность его с непривычки пугала.
— Через полтора часа приедет подписывать договор, — доложил он во всеуслышание, чтобы не создавать сюрпризов.
— Отлично, — сказал Игорь. — Отлично!
День разгорался и обещал быть наполненным.
По коридору простучали копыта, да так громко, что редакторы навострили уши. Судя по неровному, рваному ритму, копытное было не уверено в себе, как вставшая на задние ноги жирафа. В дверь постучали, кратко, для порядка, а потом отворили и с изумлением уставились на Алексея.
— Вы кто?
— Детективный редактор, — с трудом нашёлся Астролягов.
У него даже не возникло желания спросить о том же стоящее на пороге диковинное существо.
Это была исключительно нескладная женщина ростом за метр восемьдесят. У неё были мелко вьющиеся тёмно-рыжие волосы, большие коричневые круги возле глаз, узкое смугло-оливковое лицо и широкие прямые плечи, как у Григория. На них, как на вешалке, болтался коричневый плащ, шею закрывал зелёный шарф. Из-под полы плаща выглядывали худые ноги в коричневых колготках и зелёных осенних туфлях.