Мои горные лыжи
Шрифт:
Как-то после посещения бани в городе зашли в магазин купить продуктов, а потом - в книжный за духовной пищей. Купили газет, журналов и небольшую книжонку "Советы автолюбителя". Каждый автолюбитель листал за свою жизнь не одну такую книжку. Но в этой оказалась одна необычная глава. Автор решил предложить автолюбителям своеобразный шоферский эсперанто – язык, понятный всем. В отличие от классического эсперанто, этот использовал не звуки, а жесты. За ужином мы начали изучать этот язык, и сразу нам стало весело. Допустим, стоит на дороге человек рядом с автомобилем и помахивает пустой канистрой – значит, просит бензин. Помахивает тросом – просится на буксир. Катает колесо – нужно запаску. Но, когда мы дошли до совета, как попросить домкрат, если ваш сломался, с нами случилась истерика. Автор советовал взять в руки домкрат и помахивать им. Мы представили такую картину. На глухой
И вот соревнования. Но сначала небольшое отступление. Я не специалист по установке трасс на горнолыжных соревнованиях по скоростному спуску. Рассуждаю просто по-житейски с точки зрения техники безопасности. В данном случае речь идет о финише гонки. Трасса длинная (более 2,5 км) и достаточно сложная. После финишного створа сразу и тормознуть-то негде. Сначала поперек трассы идут два довольно приличных бугра от летних арыков, а потом спортсмену нужно попасть в узкое горло между ржавой опорой, довольно приличной ямой и углом домика. В этом месте стояла толпа болельщиков и уже прошедших трассу спортсменов и громко кричала только одно слово: "Держать!" Это слово предназначалось очередному финишеру, у которого сил уже не оставалось. Не все и "держали". Мы с Борисом немного опоздали и издалека увидели, как после финишной черты несется клубок снежной пыли, в котором иногда угадывались элементы человеческого тела и горнолыжного снаряжения. Это не удержался на ногах очередной участник. Не успели мы опомниться от увиденного, как на склоне появился новый снежный ком, который на наших глазах улетел в яму и там затих. К нему мы подскочили первыми, т.к. находились недалеко от этой ямы. Смотрим - он там валяется и не подает признаков жизни. Потом начал шевелиться. Это оказался парень, про которого нам раньше говорили, что это фаворит этих соревнований "Лимон". Такое странное прозвище он имел. Может из-за желтого комбеза? "Цел?" - спросили мы его. "Цел". Еще один парень где-то в середине вылетел с трасс и сломал руку. Когда после соревнований я спросил одного из организаторов, неужели нельзя было старт поднять метров на 300, чтобы сделать финиш не таким опасным? Он довольно грубо ответил, что все нормально, а я ничего не понимаю.
Запомнился мне еще один участник из Прибалтики. Еще во время тренировок так красиво проходил трассу специального слалома. Особенно змейку.
В следующий раз я приехал в Чимбулак ровно через четверть века в 1997г один. В этот раз все было цивилизованно, начиная с заезда. В те годы на радиозаводе, где я работал, мы занимались организацией кросс-полярных трасс, обеспечивая спутниковой связью самолеты, которые из западного полушария летели в Юго-Восточную Азию через полюс. По работе мы были связаны со службой аэронавигации республики Казахстан. Вот они меня и встретили в аэропорту и в один момент доставили в Медео. В Чимбулак ехать через "кирпич" не решились. Я и так им был благодарен, тем более, что и насчет гостиницы в Чимбулаке договорились. Съели по шашлычку и расстались. Я лыжи на плечо, сумку в руки и подался вверх по дороге. Не прошел и 200 метров, как около меня остановилась "Нива". "В Чимбулак?" "Точно". "Садись". "Сколько стоит?" "Сорок долларов". "Годится". Тогда доллар стоил 6 рублей.
Многое за эти годы изменилось в Чимбулаке. Появилась очень уютная гостиница рядом с кресельной дорогой. Два кресельных подъемника до перевала и пара буксировочных. Отдельные домики и сауна. Теперь ратраки каждый день гладят гору. А солнца в Чимбулаке всегда было много – моря и океаны слишком далеко. Поселился я в двухместном номере на втором этаже, и окна - на юг. Стоит 10$ в сутки. И жил я в нем один почти весь сезон, кроме трех дней. Где-то в середине сезона администратор извиняющимся тоном вдруг меня спрашивает: "Вы не возражаете, если мы к Вам подселим еще одного человека?" "Да как же я могу возражать, если номер двухместный?" Человеком оказался молодой американец по имени Грегори. По специальности он археолог и изучает какие-то древности в Узбекистане. Довольно прилично говорит по-русски. Устроил себе небольшой отдых на три дня. "Что же так мало?" - спросил я его. Своим ответом он просто сразил меня: "Дорого". Это что же получается? Простой российский инженер, уже пенсионер, может себе позволить такой отдых, а молодой американский ученый – нет? Второй раз он удивил меня, когда поинтересовался, откуда у меня такой шикарный
Уж очень не повезло этому американцу с погодой. Все время стояла отличная ясная погода, а те три дня, на которые он приехал, валил снег. Правда, подъемники работали, и он со своим сноубордом приходил мокрый с головы до ног.
Как-то после обеда, когда канатки уже не работали, я сидел на солнышке на балконе, Смотрю: подъехали две "Волги", из них вывалилась куча народу и забегала вокруг одного господина. Кто лыжи подает, кто ботинки старается надеть. Я подумал, наверное, новый русский", то - бишь "казахский". Неужели и канатку включат? Нет, ему подали ратрак, и раза три всю эту кучу поднимали наверх.
Спускались они всегда одинаково – впереди "плужил" этот человек, позади веером человек шесть. Двое из них катались вполне прилично – видимо, инструкторы. Как мне сказали потом, это был не "новый казах", а председатель Совета Министров. Назарбаев, кстати, вел себя более демократично. Как-то он появился в воскресный день. Ну, с охраной, конечно, но поднимался на кресле. Я решил его сфотографировать и засомневался. А вдруг не разрешат или фотоаппарат отберут. Одного спросил, другого. Никто не знает. Потом взял и сфотографировал. И подойти к нему можно было довольно близко.
Наблюдал как-то еще одну личность, полную противоположность председателю Совета Министров и по возможностям, и по отношению к жизни. Как-то утром после завтрака вышел на балкон подышать свежим, простите, дымом. Канатки еще не работали. Смотрю: по склону вверх поднимается одинокая фигура с лыжами на плече. Ну, поднимается и поднимается. Потом я пошел обуваться, двинул на подъемник и забыл про этого человека. Еду в кресле, смотрю, а эта фигура уже почти добралась до второго подъемника. Мне стало любопытно, и на спуске я к нему подъехал. Он уже прекратил подъем и готовился к спуску. Оказалось – это пенсионер, ему уже 75 лет. Почти каждое воскресенье он из Алма-Аты доезжает до Медео на автобусе, а потом пешком с лыжами мимо остатков Горельника, мимо гостиницы Чимбулак, мимо подъемников поднимается до перевала и спускается вниз на лыжах. Это какое же надо иметь здоровье и упорство?
Как-то вечером в темноте с балкона наблюдал, как два ратрака утюжат гору к завтрашнему дню. Вечер был ясный. Видимость прекрасная. "Наверное, с перевала Алма-Ату отлично видно", - подумал я. "А не напроситься ли мне в кабину водителя ратрака?". Сказано-сделано. Взял бутылку водки и вышел на склон. Водитель с радостью согласился на такой ченч. Такого чудака, я думаю, он встретил впервые. Зато я насмотрелся на вечерний город, увидел, как ребята готовят гору, переговариваясь по рации, и как таинственно и незнакомо эта гора выглядит ночью в свете фар.
Однажды, возвращаясь из Алма-Аты после покупки билетов на обратную дорогу, познакомился с интересным человеком. Я стоял на остановке автобуса "до Медео" и разговорился с молодым мужчиной спортивного телосложения. Ему тоже в Чимбулак пешком от Медео. Решили идти вместе. Во-первых, он показал мне более удобный вариант подъема на плотину, а во-вторых, рассказал о себе. Слава Ширшов, так его звали, много лет живет в Алма-Ате, работает инструктором по туризму и летом водит группы в горы. Зимой катается на горных лыжах и подрабатывает на турбазе в Чимбулаке. Знает многих космонавтов, которых водил в походы или учил кататься. Занимается фотографией. В общем, у нас оказалось много общих интересов. Раза три он приходил ко мне в гости, обычно поздно вечером и обязательно притаскивал угощение: то орехи, то изюм, то сушеные дыни. Водку он не любил, но от рюмки коньяка отказаться не мог. Потом чаек и разговоры на близкие нам темы.
Третий раз Чимбулак я посетил в 1998 весной уже не один. Была еще моя жена Тома и наши старые, еще по институту, знакомые Миша и Галя Чмых. Каких-то интересных, достойных описания событий в этой поездке не было. Было много солнца, много снега и отличное катание. Жили мы в двуместных номерах и по очереди приглашали друг друга в гости. Пожалуй, стоит рассказать, как в один из приемов Миша угощал нас так, как это делают, наверное, только в России. Кроме всего прочего угощения у Миши с Галей в тот вечер была баночка красной икры и лаваш. Наши женщины долго ломали голову, как же сделать бутерброды с икрой из этой лепешки, и никак не могли прийти к единому мнению. Тогда Миша открыл банку, вывалил всю икру на лаваш и быстро размазал ее ложкой, потом два раза провел по лепешке ножом и раздал по громадному куску. Где-нибудь в Америке или Европе эту банку размазали бы человек на 20.