Мои горные лыжи
Шрифт:
С сопкой связан ещё один небольшой эпизод, не имеющий никакого отношения к горным лыжам, но я его всё-таки расскажу. Примерно в то же самое время как дети начали заниматься в секции, в нашем доме появилась собака. Это дети взяли нас измором. Что без собаки жить не могут. Что день и ночь будут за ней ухаживать и только сами гулять. Ну, обычный набор. Собака досталась нам от других хозяев. Ей было уже полгода, и она имела не обычную для собаки кличку – "Лютик". А избавились от Лютика потому, что в той семье стал подрастать ребёнок, и они с Лютиком приспособились есть из одной чашки. Порода у Лютика была… Как бы это по мягче выразиться? Ну, в основе, конечно, лежала болонка, а дальше… Двортерьер, одним словом. От болонки Лютику досталась кудлатая бело-рыжая масть и занавешенные шерстью глаза. Если передняя часть Лютика ещё намекала на некоторое благородство,
Некоторые приёмы охоты или поведения он несомненно получил по генетической линии от своих диких предков, по всей длинной цепочке родственников и благородных, и не очень благородных. Однажды мы на Красноярском море остановились на ночлег недалеко от заимки лесника. В какой-то момент с этой заимки к нашему лагерю прибежала куча собак. Чувствуя себя хозяином территории, Лютик с лаем кинулся их прогонять. А трава была высокая, и Лютик не видел результатов погони. Так он применил приём, которым пользуются кролики в Австралии, убегая от лисы. Через несколько метров погони он подскакивал высоко вверх и осматривал местность.
Однажды друзья дали нам в подарок небольшой кусок медвежатины. Тома сварила суп, а хорошо вываренную голую кость решила отдать Лютику. Вы бы видели, что с ним случилось! Он нюхнул эту кость, глухо зарычал и попятился, а шерсть на загривке встала дыбом. Ну, эти случаи я ещё могу понять. А вот случай на Сопке нет. К тому времени Лютик прожил у нас уже год и все торжественно данные обещания перестали выполняться. Мы несколько раз предупреждали детей, а я даже пригрозил, что отдам Лютика кому-нибудь. И вот как-то в солнечную майскую субботу дети с утра убежали на сухую тренировку и опять не погуляли с собакой. Мы с Томой решили чуть позже на машине тоже съездить на Сопку и проверить, чем они там занимаются. Лютика взяли с собой. Мы его всегда брали в поездки с собой, и он это очень любил. Приехали на Сопку, Лютик, как всегда с лаем, вылетел из машины и стал носиться неподалёку. А мы пошли искать детей. Оказалось, что они уже отзанимались и убежали в лес на кроссовую дистанцию. Обо всём об этом нам рассказал сторож, который тут же и живёт. И тут я предложил Томе отдать Лютика этому сторожу, если он согласится. Тома не стала возражать, сторож тоже. И я пошёл за собакой. Когда подошёл к машине, смотрю, а Лютик сидит под машиной. Такого никогда не было! Его всегда приходилось звать и искать. Выходит он всё понял! Но как?
Когда дети вернулись с Сопки и всё узнали, начались слёзы, упрёки, оправдания. Через 2 часа по всему дому были расклеены объявления:
"Здесь спал Лютик"
"Здесь ел Лютик"
"Здесь играл Лютик" и т.д.
К концу дня уже и Тома всплакнула и встала на сторону детей. Словом, в качестве "врага народа" я остался один. Утром сел в машину и поехал на Сопку. Подхожу к дому сторожа и вижу такую картину. На толстенной цепи сидит Лютик, даже голова наклонилась под тяжестью этой цепи. Я извинился перед сторожем и попросил вернуть собаку. Он не удивился и сказал, что не сомневался в таком исходе.
Вернёмся к горнолыжной секции. К нашему удивлению и радости дети как-то быстро и бесповоротно полюбили и лыжи, и Сопку, и тренера, и всё горнолыжное братство. Многолетние прогулки на простых лыжах помогли им достаточно быстро освоить и горные лыжи.
Конечно, всё что связанно с горнолыжной секцией, я знаю очень поверхностно. Я же не был сам участником этих событий. Поэтому перед тем, как писать воспоминания, я поговорил с детьми и кое-что уточнил. Из их рассказа я узнал, что эти восемь лет занятий в секции для них - одно из самых чудесных воспоминаний прожитой жизни. Хотя многое было связанно с дискомфортом, а тренировки и соревнования предполагали определённый риск получение травмы. Более того. Некоторые поступки, с позиции родителей, выглядят просто авантюрно. Я не знаю, сами ли ребятишки из секции это придумали или это передалось по наследству от старших поколений, но каждую весну самые отчаянные проделывали такой трюк. Когда начиналось интенсивное таяние снега, внизу горы
Самым любимым событием, которое им дарила секция, были летние сборы на Ивановском снежнике. Рвались они туда изо всех сил. Были согласны на любые требования. И это при том, что условия для проживания там были более чем спартанские. Мы бывали там много раз и знаем обо всем не понаслышке. Поселок в 9км от лагеря. Ни туалетов, ни столовой, ни дров. Палатки в жиденьком березовом лесу, спальные мешки и 3км пешком в гору до снежника каждый день. А Николай Федотович Молтянский свою секцию всегда размещал прямо у снежника на камнях. Там еще холоднее. Видимо, романтика дальних дорог, запах дыма, песни под гитару, да и просто нахождение в кругу себе подобных единомышленников вдали от родительской опеки всегда перевесят все невзгоды этих дорог. И самое удивительное, что ни разу наши дети не заболели в этих экспедициях. Даже наоборот. Как-то в конце июня, дня за два до отъезда на снежник заболела ангиной Юля. Высокая температура, воспаленное горло. Ну какая поездка? Юля все поняла, смирилась, и вся как-то поникла. Опечаленная Таня разрывалась на части. Мы с Томой поехали к Ольге Михайловне, чтобы объяснить, почему Юля не может поехать. Она нас спокойно выслушала и говорит решительно:
– И думать не думайте! Чего это ребенка оставлять? Да он у вас еще неделю будет болеть, а с нами через два дня будет здорова! Не беспокойтесь. Я отвечаю за свои слова.
Такая уверенность была у тренера, что мы решили рискнуть. Вы бы видели, что сделалось с Юлей! Она просто на глазах изменилась. Сразу повеселела, глазки засверкали. Мы дали детям побольше денег, всякие наказы, про телеграммы, про телефон, и они уехали. Все получилось, как говорила Ольга Михайловна. В первое же утро, когда они приехали на поезде в Копьёво, все дети отправились плескаться в Чулыме, и Юля вместе с ними. А через 2 дня она и про болезнь забыла.
На Ивановский снежник мы ездили много раз. И вдвоем с Томой вдогонку за детьми, когда они уезжали на сборы, и с друзьями, и с детьми, когда они перестали заниматься в секции. Место своеобразное - низкорослый берёзовый и осиновый лес, чистейшие ручьи и море цветов аквилегий и жарков.
С дровами плохо, а по ночам бывает холодно. Основная масса любителей экзотики останавливалась на большой поляне километрах в 3 от снежника. Здесь всё-таки немного теплее. А Николай Федотович Молтянский всегда останавливался прямо у снежника. Они там даже баню сооружали.
Катание на снежнике рассчитано на большого любителя. Во-первых, нет подъёмника. Во-вторых, снег очень жёсткий, льдистый, как фирн. Вся трасса, длина которой метров 400, покрыта небольшими жёсткими бугорками, из-за неравномерного таяния снега. Раскатанная часть резко выделяется от остального снежника своей белизной. Дело в том, что на основной части Хакассии, которая расположена восточнее, зимой снега бывает очень мало. Иногда бывают пыльные бури, и часть этой пыли оседает на снежник. А когда часть снежника раскатают, то верхний слой вместе с пылью сносят, и появляется более чистый снег. Это хорошо видно на снимке.
Небольшой бугельный подъёмник метров на 300 на склоне всё же был. Это заслуга всё того же Молтянского.
Он не ленился и на каждых сборах устанавливал этот подъёмник для ребятишек своей секции. И вот как-то мы пришли на склон кататься, а Николай Федотович мне и говорит:
– Слушай! Что делать! Аккумулятор совсем разрядился, да ещё ребятишки сорвали резьбу в головке цилиндра, и подъёмник не работает.
– Ну, что делать? Пусть твои ребятишки притащат в наш лагерь аккумулятор и головку, а я на машине смотаюсь в посёлок и всё решу.