Мои миры, твое отчаяние. Танец 1
Шрифт:
— Эй, ты жив?
— Да, — еле слышно прошептал он. — Я сломал руки и ноги. И палочку тоже сломал… Так больно…
Лицо Бруевича было мокрым от слез. Весь снег рядом был красным от крови.
— Сейчас, потерпи чуть–чуть.
Гарри упал около него на колени и начал накладывать медицинские чары. Сначала обезболивающие, потом фиксирующие переломы, после залечил мелкие порезы. Нужно было наложить повязки, а бинтов с собой не было. Мальчик послал в небо сигнал тревоги, надеясь, что их кто–то увидит. От замка они были уже на приличном
Начинало темнеть. Карманные часы показывали половину четвертого. Гарри наколдовал из хвойных веток носилки и заклинанием осторожно уложил на них Бруевича. Согревающие чары еще действовали, но они уже начинали слабеть, и мальчик обновил их. Михала зазнобило. Поттеру пришлось снять с себя теплую мантию и накрыть ею Бруевича. На свитер и брюки Гарри наложил согревающие чары, но они все равно не сильно спасали от холода.
Гарри посылал сигналы каждые десять минут, но никто к ним не приходил. Через час совсем стемнело, а мороз стал еще сильнее. Поттер не видел другого выхода, кроме того, чтобы начать движение к школе самостоятельно.
Сесть на метлу и улететь к Дурмстрангу было бы высшей степенью глупости. Оставлять в подобном состоянии Бруевича совершенно одного было нельзя.
— Мобиликорпус, — шепнул Гарри, и носилки взмыли в воздух.
Мальчик положил свою метлу рядом с Бруевичем, и, расчищая снег перед собой другой палочкой, начал путь вперед, изредка останавливаясь, чтобы подать сигнал тревоги.
Холод пробирал до костей, и Гарри, шипя себе под нос, продолжал двигаться вперед. Михал тихо постанывал на носилках.
— Все будет хорошо… — успокаивающе проговорил Поттер. — Потерпи немного. Мы обязательно доберемся до замка.
— Зачем? — пробормотал Михал.
— Что зачем?
— Зачем помогаешь мне? Мог бы сделать вид, что не заметил меня… И тебе, наверное, холодно… Ты отдал мне свою мантию… — хрипло и отрывисто пробормотал Бруевич.
— Я так не могу, — просто ответил Гарри.
— Почему? Разве ты меня не ненавидишь?
— Эээ… Нет. Я тебя никогда не ненавидел. Скорее, ты — досадная помеха или раздражающий фактор, но не более. Возможно, я просто не умею ненавидеть.
Бруевич тихо простонал.
— Почему?
— Я так устроен. Я разочаровываюсь в людях, делаю о них свои выводы, презираю их, не люблю, злюсь, расстраиваюсь, игнорирую… Но не ненавижу. Ненависть требует просто колоссальной отдачи. Нужно гореть в этом, вариться, постоянно думать, подпитывая себя негативом. Это значит зациклиться на чем–то одном. Я считаю это глупым.
— Прости… — донеслось с носилок.
— За что?
— Вообще–то я заколдовал твою метлу вчера в гостиной, когда приходил к Роберту… Я даже и не представлял, что ты отнесешь ее назад завхозу… А по счастливой случайности сегодня утром я получил ее…
Гарри
— Воистину, не рой могилу ближнему своему… Во избежание… Кощей подери, я так устал, а до замка очень далеко. И почему нас не находят?
— Не знаю. Может, лес искажает сигналы?
— Все возможно… Кажется, у меня появилась мысль, как ускорить наши передвижения.
Мальчик нашел большие ветки и трансфигурировал их в лыжи и пики.
— Хорошая идея, — пробормотал Михал.
Еще один час они прошли молча, не встречая никого из поисковой группы. Вдруг откуда–то раздался шорох и на поляну выбежал огромный черный пес с горящими красными глазами.
— Это твой? — испугано поинтересовался Бруевич.
— Нет, у моего глаза серые. Этот, похоже, настоящий. Не бойся его. Гриммы вообще не плохие. Только вредные до жути… Они любят пугать…
Пес, заметив, что его особенно не боятся, тяжело вздохнув, ткнулся мордой в ногу Гарри, по телу которого пробежала теплая волна.
— Спасибо тебе, — улыбнувшись, мальчик присел на корточки и погладил пса. — Может, ты знаешь более короткую дорогу до школы?
Гримм склонил голову на бок, будто бы серьезно задумавшись, а потом громко взвыл. Через несколько минут на поляну выскочила целая стая подобных псов.
— Нас убьют… — дрожащим голосом пробормотал Бруевич и, похоже, потерял сознание.
Гарри нервно сглотнул и посмотрел на первого Гримма.
— Что ты предлагаешь?
Пес показал головой сначала на носилки, потом на стаю, потом на лапы.
— Ты хочешь, чтобы я наколдовал что–то наподобие собачьей упряжки?
Гримм радостно мотнул хвостом и скрипуче гавкнул. Мальчик наломал веток, соединил их заклинанием и только потом трансфигурировал в маленькие сани. Для упряжи снова была нужна ткань. Гарри снял с себя свитер, разрезал его на лоскуты, которые и трансфигурировал.
Псы, радостно перелаиваясь, свободно вставали под упряжь. Роль вожака на себя взял тот Гримм, который выскочил на поляну первым. После того, как Гарри осторожно устроил носилки с Михалом на санях, странная процессия двинулась к замку. На дорогу ушло около сорока минут. Гриммы не бежали, они, казалось, летели над землей, почти не касаясь ее лапами. Рядом с ними Гарри испытывал какое–то необычное спокойствие и умиротворение.
Бруевич пришел в себя, когда они подъезжали к Дурмстрангу.
— Что происходит? — спросил он совсем слабым голосом.
— Я запряг тех псов. Они согласились нам помочь. Не переживай, мы почти на месте.
Когда странная процессия подъехала к главному входу в Дурмстранг, отовсюду раздались удивленные и испуганные вскрики.
— Кто вы? — воскликнула Каролина.
— Неужели не видишь, что Санта и его олени?! Глупый вопрос, — раздраженно отозвался Гарри. — Бруевич очень сильно травмирован, а я, похоже, обморозил руки. И принесите кто–нибудь еду собакам.