Мои миры, твое отчаяние. Танец 2
Шрифт:
— Гарри, может… — начал он, но был тут же оборван мальчиком.
— Нет, ты выглядишь не краше покойника в гробу. Хочешь не дожить до конца месяца? Отлично, пиши завещание и не забудь указать, что свое тело передаешь в пользование Эрстеду. Тебе оно уже будет ни к чему, так хоть другого человека порадуешь.
Именно шутка, отдающая черным юмором, разрядила обстановку в комнате.
— Я согласен, что Краму нужна помощь, и мы можем ее оказать. Это не выглядит очень сложным, — тихо произнес Готт, очень смутившись при этом.
Дориан согласно кивнул.
— Предложение
Следом за ним и остальные начали поддерживать внесенное предложение. Когда Гарри перевел взгляд на Гилберта, тот озорно подмигнул ему, как будто это не он несколько минут назад смущенно краснел.
Поттер сделал себе пометку о том, что с этим парнишкой позже стоит пообщаться чуть больше.
Виктор с благодарностью посмотрел на Гарри. Он действительно едва не валился с ног.
— Ты мне очень помог, — тихо шепнул Крам.
Гарри улыбнулся ему и кивнул. Как только шум в комнате затих, Крам встал со своего места.
— Давайте теперь решим, что же делать с предложением Каркарова и о чем вообще можно рассказать на так называемой конференции, чтобы слушатели не уснули или не начали кидаться щекочущими заклятиями?
Каролина положила голову себе на руки и, позевывая, внесла предложение.
— Может о квиддиче, все готовы говорить о нем часами.
Остальные посмотрели на нее с долей скептицизма.
— Гениальная идея, — раздраженно произнесла Альжбета. — Кто может предложить что–то более адекватное?
— Может, обсудим развитие зельеварения в разных странах? — предложила Марьяна Милошевич.
За столом раздалось сразу несколько болезненных стонов.
— Идея с квиддичем была прекрасной, я готов поддержать ее прямо сейчас, — пробормотал Поляков Олег. — Все, что угодно, кроме жутких отваров и их эволюции.
В комнате вновь повисла тишина.
— Что если устроить обсуждение спортивных магических игр в целом? Например, я никогда не слышал о гонках на ступах до того, как сюда попал, — предложил Гарри.
Конечно, Поттеру, кроме книг, о квиддиче и узнать было неоткуда. Его опекун всегда был не особенно разговорчивым. Да и Снейп, объясняющий какие–либо спортивные правила, выглядел бы слишком фантастичным и нереальным. Гарри был очень благодарен за то время, что провел у Уизли до того, как поступить на первый курс. Они помогли ему разобраться во многих нюансах их обыденной жизни и благодаря этому позже не выглядеть полным дураком в школе.
— О, отличная идея! Например, у нас в стране популярны плюй–камни, а здесь они не так часто встречаются. Давайте оставим эту тему! — радостно воскликнул Луческу.
Другие сначала переглянулись друг с другом, и так как не было высказано никаких других предложений, согласились с вариантом Гарри. Когда все обсуждения были закончены, Дориан первым стремительно вышел из помещения.
— Все образуется, — шепнул Виктор.
Гарри же оставалось только кивнуть. Он пытался спрятаться от самого себя и своих проблем за суетой обыденных школьных дней и кутерьмой подготовки.
Он
В один из вечеров, когда Патрик где–то задерживался, Гарри решил лечь спать без зелья и ему вновь приснился Квиррелл.
Он опять стоял около зеркала, но уже не жадно вглядывался в него, как ранее, а обреченно.
— Зачем вы перерезали горло Дориану? — решился спросить Поттер.
Квиррелл перевел на него удивленный взгляд.
— Потому что он был лишним. Только мешался. Так пожелал господин, — пожав плечами, ответил он.
Гарри не мог поверить, что кто–то может так спокойно говорить об убийстве, как о чем–то обыденном, как встать с утра с постели и пойти почистить зубы. Он же не мог простить себя за совершенное. Мальчик сам себе казался безвозвратно запачканным. Гарри считал, что это все настолько глубоко въелось в него, что никогда больше не оставит.
— Вы раньше убивали?
Квиррелл вновь выглядел удивленным.
— Конечно же. Не так много, как могло показать, но достаточно. Где–то около семи человек в общей сложности. Возможно, кто–то из них и выжил.
Безразличие сквозило в каждом слове, во всей его мимике, в жестах… И от этого было странно больно. За себя и за него. Гарри тогда сел на пол и заплакал. От собственного бессилия, от чужой жестокости и несправедливости мира. Обрезать жизни целых семи человек без доли сожаления, без мыслей о том, кого они оставили после своего ухода.
Убийство не во имя чего–то, а просто так. Потому что кто–то был лишним или чрезмерно раздражающим.
— Они стояли на пути Волдеморта? — спросил Гарри.
— Не совсем, скорее просто мешались, — снова холодный тон без тени каких–либо эмоций.
Это подтвердило мысли мальчика. Этот мир казался насквозь прогнившим, если было возможно рассуждать так цинично о смерти. Боль скрутила мальчика и он вскрикнул от неожиданности. Гарри резко открыл глаза и увидел перед собой испуганного Патрика. Он сидел рядом с ним на постели, а с другой стороны находился взъерошенный Гримм. Они оба выглядели очень встревоженными. Оказалось, что мальчик во сне начал задыхаться и им никак не удавалось разбудить его.
После подобного Гарри вообще не мог сомкнуть глаз всю оставшуюся часть ночи и просто просидел, обнимая пса и снова думая о Дориане. О том, каково ему каждый день видеть в зеркале следы этой мировой несправедливости и жестокости. Каково, стиснув зубы, накладывать маскирующие чары, при этом еще и сдерживать свою жажду, подкрепленную желанием прекратить мучения.
Поттер не мог спокойно реагировать на все попытки бегства Дориана, стоило Гарри только приблизиться к нему. Это раздражало. Это делало ему больно. Но Поттер мог понять его.