Мои миры, твое отчаяние. Танец 2
Шрифт:
— Нет, не обычная, — сказал Дамблдор после секундной заминки, — но это встречается.
Он говорил небрежным тоном, но с интересом задержал взгляд на лице Реддла. Так они стояли, мужчина и мальчик, глядя друг на друга. Затем рукопожатие распалось. Дамблдор подошел к двери.
— До свидания, Том, до встречи в Хогвартсе.
Реддл улыбнулся ему.
— Конечно. До свидания, профессор…
Том остался стоять в своей комнате в одиночестве. Как только смолкли удаляющиеся шаги, мальчик позволил себе громко рассмеяться.
Наконец–то он вступит в тот мир, которому
* * *
Зал постепенно наполнялся людьми. Гарри из–за ширмы оглядывал присутствующих. Люпин с отрешенным видом смотрел на пока еще пустующую сцену. В четвертом ряду сидели Снейп и Малфой. Рядом с ними были еще двое мужчин, которые постоянно о чем–то интересовались у блондина. Малфой с царственным видом что–то им отвечал, Снейп же откровенно скучал, и было понятно, что он мог бы потратить свое время куда более продуктивно, чем просто торчать в душном зале, лицезрея плоды творческих потуг студентов. Тот факт, что он был учителем, ничуть не менял его ненависти к детям. Скорее, наоборот, укреплял его негативные чувства.
Зал был наполнен разными людьми, которые, приходя сюда, преследовали разные цели. Одни стремились посмотреть на своих чад, вторые присутствовали здесь из–за чувства долга, третьи просто стремились убить время, были и четвертые, которые раздумывали над тем, отдавать ли в Дурмстранг своих детей или нет. В принципе, на последнюю категорию зрителей и было направлено это мероприятие.
Каркаров нервно поправлял свой белый мундир и приглаживал бородку. Эдвин за кулисами равномерно доводил до истерики парня, который рисовал плакат для пятикурсников. Виктор тихонько пил зелье на основе отвара валерьяны и ромашки. Драгош широко улыбался, видимо, причиной его хорошего настроения стала Резкодающая водка, которую принес с собой Олег Поляков, который, как ни странно, был одним из друзей Крама, чем активно и пользовался. Каролина о чем–то рассказывала внимательно слушающему ее Готту.
Мысли Гарри крутились теперь не только вокруг Дориана, но и вокруг Гилберта. Он определенно что–то знал, но если его слова насчет Империо и Сыворотки были правдивы, то вытаскивать из него информацию придется по–другому. Осталось только придумать, как.
Постепенно шум начал стихать и, сделав глубокий вдох, Каркаров вышел к собравшимся.
— Добро пожаловать! — громко произнес он. — Я очень рад сегодня приветствовать вас здесь. Из года в год мы проводим подобное мероприятие и стараемся показать вам что–то новое и в тоже время выражающее уровень способностей наших учеников, так же как и их разностороннюю развитость.
Каркаров несколько раз повторил эту фразу на трех языках. В зале все равно оставались те, кто не понял ни слова.
Виктор вышел на сцену. Гарри заметил, что его спина неестественно пряма, а лицо бледное настолько, что Дориан мог бы позавидовать ему.
— Добрый день, — уверенно произнес он. — Я глава школы Дурмстранг и сегодня я буду вести наш концерт.
Крам так же повторил эту фразу на нескольких языках.
— Первыми на сцену выйдут семикурсники Восточного факультета и продемонстрируют вам десять приемов маскировки.
Пока шли выступления, Гарри проверял состояние костюмов и декораций. В их номере участвовали всего лишь три человека: Мирослава, Ангел и Якоб.
Самому выходить на сцену в этот раз не хотелось. Поттер и так много сделал: написал сценарий, сварил необходимые зелья и подобрал нужную последовательность заклинаний, чтобы из зала все смотрелось гармонично. Хотя Гарри признался себе, что, скорее всего, все дело в том, что он просто не смог бы хорошо сыграть. Ведь весь этот сценарий о нем, о его боли. Он привык прятать в себе все чувства, а тут их стоило показать, выплеснуть… Создать ситуацию вовлеченности.
Гарри сначала хотел написать о двух друзьях, которые оказались разделенными вышедшей из русла рекой, и о том, как они искали возможность снова быть вместе. Но, дописав это до половины, просто порвал листы и сжег их. Всем стало бы очевидно, как страдает Поттер из–за невозможности снова сблизиться с Дорианом. Только насмешек ему не хватало.
Мальчик решил рассказать все иносказательно. Поэтому и написал историю об отце, которому не нужен его сын. Гарри очень надеялся, что Дориан поймет ключевой смысл постановки.
Они выступали чуть ли не в самом конце. Когда до них дошла очередь, зал был порядком утомлен. Некоторые уже посматривали на часы, а кто–то беззастенчиво жевал заранее купленные мясные палочки, что продавали не так далеко отсюда.
В зале погас свет, тусклое освещение осталось только над сценой.
На большой кровати, раскинувшись на постели, лежала молодая женщина. Она судорожно сжимала простыню в кулачках и громко кричала. Рядом с ней на полу сидел мужчина, которого трясло как в лихорадке.
— Он уже скоро родится, потерпи еще немного, милая… — просил он сильно дрожащим голосом.
Женщина печально улыбнулась, но тут же сморщилась от очередной порции боли.
— Прошу… Позаботься о нашем малыше… — попросила она, громко вскрикивая.
Наконец–то ребенок появился. Отец тут же ударил его по попке и начал обтирать. Громкий крик оповестил всех о приходе в этот мир новой жизни.
— Я немного отдохну, — устало произнесла женщина.
Ее глаза тут же закрылись, а руки расслабились. Мужчина медленно приблизился к ней и накрыл одеялом. Потом он взял ее руку в свою и испуганно вскрикнул.
— Нет! Нет! Ты не могла умереть! Нет! Виргилия, нет! Ты не могла умереть! Нет!
Мужчина упал на колени и громко закричал, как раненный зверь. Рядом с ним, лежа на покрывале, плакал его новорожденный сын.
Свет погас, а когда вновь загорелся, обстановка изменилась. Мужчина уже сидел в своем кабинете и что–то писал. В комнату заглянул мальчик лет четырех. Он какое–то время смотрел на отца из–под пушистых ресниц, а потом застенчиво протянул ему рисунок.
— Папа! Я нарисовал нас. Я очень старался, — тихо произнес мальчуган и шаркнул ножкой.