Мои московские улицы
Шрифт:
В начале 20-х годов прошлого века Б. Дмитровку переименовали в улицу Эжена Потье – автора слов «Интернационала», который тогда был гимном страны. В 1937 году она была наречена Пушкинской, по случаю 100-летия со дня смерти А. С. Пушкина. И только сравнительно недавно этой улице вернули её историческое имя – Большая Дмитровка.
В XVI–XVIII веках её окрестности были заняты усадьбами князей Черкасских, Вяземских, бояр Салтыковых, Стрешневых, Шереметьевых. Во время московских пожаров 1812 года большинство здешних строений погибло в огне. А в XIX веке на улицу пришли другие хозяева. Купцы и предприниматели возводили здесь свои хоромы. К этому можно добавить, что одно время эта улица слыла «клубной»: на ней одновременно функционировали Дворянское собрание, Английский и Купеческий клубы.
У московских истоков Большой Дмитровки стоит
Все эти годы этот дом/дворец/ концертный зал/политический клуб выполнял функции своеобразного представительства Москвы, олицетворял её гостеприимство и великолепие, слыл притягательным местом для широкой московской общественности как при капитализме, так и социализме, и только теперь – во времена демократического передела государственной собственности – его положение, к сожалению, продолжает оставаться неопределенным. Удобный покров коммерческой тайны надежно скрадывает его нынешний статус и будущее. Речь идет о Колонном зале дома Союзов, – как его чаще всего называли в эпоху СССР.
До 1917 года в этом здании, построенным и перестроенным Матвеем Казаковым во дворе старинной усадьбы московского генерал-губернатора князя Долгорукова, размещалось Благородное собрание московского дворянства, которое в складчину оплатило строительство этого здания. Поскольку в те времена построенное здание не могло быть причислено к общественной собственности, – правовые нормы тех лет такой вид собственности не предусматривали, – оно было оформлено, как собственность князя Голицына – старшины Благородного собрания московских дворян. Авторитет и известность этого заведения были настолько велики в те времена, что император Александр I изъявил желание вступить в члены этого собрания и повелел называть его российским, а Александр II произнес здесь историческую речь, призвав дворянство к отмене крепостного права. Около 50 раз выступал здесь В. И. Ленин.
Творение Казакова было замечательным как с архитектурной, так и с функциональной точек зрения, и до революции 1917 года служило своеобразным клубом московской интеллектуальной и деловой элиты. Вход туда был разрешен не только представителям дворянского сословия, но и купцам, творческой интеллигенции, иностранцам.
Помимо двух великолепных залов – Большого (Колонного) и Малого (Октябрьского) – в этом здании находились первоклассный ресторан и богатейшая библиотека. Большой зал, опоясанный внушительной колоннадой, площадью почти 1000 квадратных метров мог спокойно вместить на своем танцевальном полу до 500 пар. А. Пушкин на балах в Колонном зале встречался с Н. Гончаровой, украшающей «невест обширный полукруг».
Высота этого зала в 14.5 метров с плоским деревянным потолком обеспечивала качество звука, присущее лучшим оперным театрам мира. Балы и маскарады здесь чередовались с регулярными концертами классической музыки. Этот дом, кстати, стал первой московской филармонией. Здесь дирижировали Чайковский, Рахманинов, Рубинштейн, Скрябин – задолго до появления московской консерватории. В залах этого здания пели Шаляпин, Собинов, Нежданова, позднее – Лемешев с Козловским, Утесов, Шульженко и Магомаев.
После октябрьской революции постановлением Военно-революционного комитета от ноября 1917 года это здание было передано «в распоряжение Совета профессиональных союзов», отсюда произошло и название – «Дом Союзов». При советской власти этот «Дом» использовался для проведения различных съездов, собраний, конференций, чередуя их с частыми общедоступными концертами.
Регулярно проходившие концерты и выступления в Доме Союзов в дотелевизионное время миллионы россиян слушали по радио: по решению новых властей наиболее интересные из них, как правило, передавались по сети Всесоюзного радио. Слушали россияне и радиотрансляцию судебных процессов над «врагами народа», которые проходили в Колонном зале в 1936–1937 годы. Приходили суда москвичи и гости столицы – отдать свой последний долг партийным и государственным деятелям страны, её военачальникам, деятелям науки и культуры. Колонный зал дома Союзов служил местом такого прощания с ушедшими из жизни выдающимися
У меня, наверное, как и у сотен, если не тысяч москвичей, существуют свое сугубо личное отношение к Дому Союзов. Ведь я жил на Пушкинской улице (Б. Дмитровке), много раз бывал в этом доме по самым различным поводам. Начались мои отношения с Домом Союзов с самовольного путешествия туда, за что, как уже сообщалось, я понес суровое наказание. Естественно, за несанкционированный поход вдоль всей Пушкинской вплоть до Дома Союзов человека, которому еще не исполнилось и четырех лет, стоило наказать.
Мои более светлые и приятные воспоминания о Доме Союзов приходятся на первые послевоенные годы. Тогда в дни школьных каникул в январе каждого года для московских школьников здесь традиционно устраивались новогодние праздники – встречи Нового года. Билеты на посещение Новогодней ёлки в Колонном зале Дома Союзов распределялись по московским учреждениям и предприятиям. Мне везло, я несколько раз в те годы попадал на эти ёлки. Конечно, дед Мороз и Снегурочка в красочных костюмах и с хорошо поставленными громкими голосами, выступая в громадном зале с колоннами, в центре которого стояла гигантская наряженная елка, производили впечатление. Однако их чрезмерные усилия направить энергию ребячьей массы в чинное вождение хороводов и разгадывание предсказуемых шарад нравилось далеко не всем. Школьно-дворовая вольница не терпела назидательности и покровительственного поощрения авторитетов, пусть даже и сказочных. Вместо участия в таких рафинированных и пресных развлечениях можно было пошататься по лабиринту комнат и залов этого дома, в которых также были развлекательные аттракционы, но без помпезной парадности центрального зала. Для большинства ребят кульминационной вершиной новогоднего праздника в Колонном зале Дома Союзов служил подарок, который выдавался на выходе по предъявлению пригласительного билета. В коричневом, бумажном пакете счастливый обладатель билета получал: пряник или вафли, несколько конфет и 5–6 штук мандарин, которых большинство ребят видело впервые. Праздничные Новогодние ёлки в Колонном зале Дома Союзов и мандарины – нежно-оранжевые, необычайно вкусные плоды солнечного юга – именно в такой ассоциации отложились у меня школьные воспоминания о Доме Союзов.
Последний раз в Колонном зале я побывал в середине 90 годов прошлого века. Там проходило годовое собрание Российского Совета промышленников и предпринимателей, куда в качестве гостей пригласили руководителей Британо-российской торговой палаты, где тогда работал. На это заседание вместе со мной пришла директор палаты англичанка Эн Вон. Во время выступлений она все время вертела головой, пытаясь разглядеть что-то под потолком. На мой вопрос, что она там ищет, она ответила, что где-то читала, что во время расстрельных процессов, которые проходили в этом зале в середине 30-х годов, Сталин приходил послушать выступления своих бывших коллег по партии, но сидел где-то наверху, невидимый для присутствующих.
Последние лет десять в этом здании бывать не приходилось. Насколько мне известно, ни радио, ни телевидение последние годы не транслировали каких-либо концертов из Колонного зала. О новогодних елках говорить не приходиться. Как долго таинственное молчание будет окружать этот исторический памятник, пассивно застывший в центре Москвы, не решаясь объявить о своем новом статусе и хозяевах?..
«За сотни лет со времени появления Благородного собрания ни при феодализме, ни при капитализме, ни при социализме никто не делал коммерческой тайны, никто не скрывал, кому принадлежал всем в Москве известный дом, – справедливо отмечает известный писатель и историк Москвы Лев Колодный и продолжает: – Сначала, напомню, им владел князь Долгорукий, после перестройки Казакова здание оформили на князя Голицина. Екатерина I передала владение в собственность московских дворян. Александр I придал дому статус Российского собрания, финансировал его. Президиум Московского Совета признал хозяином профсоюзы. Фактически, Дом союзов служил городу Москве, народу, который заполнял по вечерам анфиладу роскошных залов.