Мои сводные монстры

Блэк Дана

– Ну.

– Чего ну?
– раздуваю ноздри.
– Нечего в доброго хозяина играть, я тебя насквозь вижу.

– Да что ты говоришь, малышка, - он усмехается, снова подцепляет пальцем пояс моих джинсов. Понижает голос, и в нем появляются эти проклятые нотки - хрипловатые и низкие, они дрожь по коже запускают, будят память.
– Ответь мне на один вопрос. И пойдешь по делам.

– Быстрее только, - деловито складываю руки на груди, и невольно подаюсь бедрами к нему, когда он настойчиво тянет меня за джинсы.

–

Ты знала, что сегодня приедешь ко мне, - говорит он, приблизившись к моим губам. Его голос снижается до шепота.
– И специально надела эти трусики. Потому, что ждала, когда я полезу к тебе в джинсы. Хотела этого.

Толкаю его в грудь. Шлепаю его руку, ухватившую меня за джинсы и сдвигаюсь в сторону. Торопливо подтягиваю пояс и качаю головой.

– Это обычные трусы, - зачем-то оправдываюсь и краснею, я ведь правда, когда вернулась со свадьбы закрылась в душе на целый час, а после долго стояла у шкафа и выбирала белье.

И надела новый алый комплект, очень откровенный, для настоящей женщины. Вика подарила мне это белье год назад, а я все никак не решалась примерить.

И вот сегодня…

– Горячая ты штучка, Алиса, - Арон так и стоит, у стены, подперев ее ладонью. И выглядит самоуверенным, точно знает, что я ради него красные трусики нацепила.
– Где была сегодня?

– То есть?
– хмурюсь, за его мыслями не успеваю. Все еще думаю про трусики, и самой себе ответить пытаюсь, зачем я их надела.

– Почему не с отцом приехала, а с Николасом, - Арон делает шаг ко мне, поддергивает рукава рубашки.

– А-а-а. Это не твое дело, - с трудом скрываю злорадство в голосе. Ладонями упираюсь в бедра, смело смотрю в его сузившиеся глаза.
– Как ты там вчера сказал?Твоя либо сразу, либо никогда. Так вот, никогда, Арон, и нечего приставать, я тебе не секретарша, отчитываться перед тобой. С кем хочу, с тем и буду ездить.

– Да ты совсем обнаглела, пигалица, - он наступает на меня, и я невольно пячусь, он оттесняет меня в кухню обратно, и я уже бежать готова, он лавиной, что с горы летит мнится мне, безжалостной и холодной.

– Стой, - безнадежно предупреждаю.

И за его спиной вдруг спасительно звучит папин голос.

– Арон, вот ты где.

Арон останавливается, я замираю тоже. Поворачиваемся на папу, он стоит в арке в столовую, в руке держит свою любимую резную шкатулку с сигарами. Замечает меня и кивает, будто сам себе.

– Алиса, а я думал ты опять сбежала. Я чего хотел-то, - он встряхивает шкатулку.
– По сигаре выкурить. И обсудить надо кое-что.

Арон выдерживает паузу. Окидывает меня взглядом с ног до головы, задерживается на бедрах и, кажется, сквозь джинсы на трусики пялится, от чего у меня кожа начинает чесаться и хочется прикрыться.

– Ладно. Надо так надо, Александр, - он нехотя отступает от меня.
– Пойдем в кабинет.

По коридору он шагает к папе.

Перевожу дыхание и проверяю телефон в кармане. И когда

они скрываются в арке, торопливо сворачиваю в другую сторону, в холл.

Обуваюсь и нервно смотрю по сторонам.

Один невесту провожать уехал, второй с папой курить намылился, но третий где-то здесь, в доме ошивается…

Поэтому, лучше дождаться Вику на улице.

Решаю и выхожу на крыльцо.

Глава 25

– Ничего себе домик, - выбираясь из такси говорит Вика.
– Даже больше вашего, Алиса.

– Так а сколько здесь народу живет, - резонно замечаю и оглядываюсь на окна. На улице я проторчала почти час, качалась в плетеных качелях на углу дома и читала книгу.

Кто-то бросил там на столике любовный роман и, наверное, это Регина, либо ее сестра, ведь вряд ли братья будут читать про любовь, им это слово неизвестно.

– Я, пожалуй, ночевать у тебя останусь, - решает Вика и одергивает узкие черные брючки.

– Я еще сама не знаю, где буду ночевать, - пропускаю ее и закрываю ворота.
– Комнату свою даже не видела.

– Я же не говорила, что в твоей комнате собираюсь спать, - подруга хихикает и поправляет сумочку на плече.

– Если сунешься к кому-то из братьев - боюсь, что дед тебя пинками отсюда выгонит, - предупреждаю и на миг представляю эту картинку. Почему-то уверена, что так и будет. Не потерпит он в этом доме разврата.

Поэтому внуки предаются пороку за пределами дома.

– А вы уже ели?
– Вика отмахивается и взбегает по ступенькам крыльца.
– Я такая голодная, перекусить не успела.

Открыть дверь она тоже не успевает. Та распахивается сама, и на пороге вырастает Арон. Черные брюки, белоснежная рубашка без галстука, распахнутый пиджак - он выглядит и деловым, и неформальным одновременно.

Как же ему идет этот костюм.

– Привет, - Вика широко улыбается и подтягивает брючки на бедрах.
– А я к вам. В гости.

– Замечательно, Виктория, - сухим, без эмоций голосом отвечает он. Обходит Вику и задерживается возле меня. Не понижая голоса выговаривает.
– Это все или других подружек тоже пригласила?

– А что, мне и гостей нельзя принимать?
– отступаю с дороги.
– Проходи, Арон.

– Арон, если мне здесь не рады - я могу уйти, не проблема, - звенящим от обиды голосом заверяет Вика.
– Я не рассчитывала, конечно, что меня тут с караваем на крыльце встречать будут, но чтобы настолько откровенно выгоняли…

– В общем, ты меня поняла, Алиса, - он игнорирует Вику, и смотрит на меня так, словно мы здесь за крыльце одни.
– У меня нет желания наблюдать здесь твоих коллег из эскорта. Сделай мне одолжение - подружку возьми и поезжай, - он поправляет часы на запястье и сбегает по ступенькам.- Да, кстати, - оборачивается, окидывает меня взглядом с ног до головы. И холодно припечатывает.
– Чтобы до двенадцати была дома.