Мои сводные монстры
Шрифт:
И почему в альбоме нет фотки самой красивой путаны.
Вывод до простого смешной…
…не продает она себя.
– Стой, ты куда?
– волнуется Вика, а я возвращаюсь в зал, шагаю в комнату, подхватываю свои брюки.
Достаю телефон и набираю номер младшего брата.
– Ты дома?
– спрашиваю, когда он снимает трубку.
– Я еще в студии, - отзывается Ник, и там на фоне у него кто-то протяжно стонет.
– Алиса где? Дед сказал, вы с утра вместе уехали.
– Я отчитываться
– брат раздражен.
– Мне не десять лет, Арон. Уехали - значит, захотели.
– Ты забываешься, Николас.
– Не знаю я, где Алиса, - шумно выдыхает.
– У тебя всё? Я занят, - рявкает он и отключается.
Чертыхаюсь и набираю другой номер, считаю гудки.
Виктор или на работе. Или спит.
Или с ней. Учит крошку, как правильно ублажать мужчину.
Я не разрешал. И вчера не разрешал членом в рот к ней лезть, и Виктор все понял, и теперь ослушаться не посмеет, но я же вижу. Как средний брат на нее пялится.
Влезаю в брюки, накидываю рубашку, хватаю пальто. Молча бросаю клиентов.
И выхожу из сауны.
Глава 32
Алиса
Наручники звякают, при каждом его шаге. Расстояние между нами сокращается, и я семеню назад, оглядываюсь в комнате.
– Не надо ко мне подходить, - налетаю на тумбочку и торможу.
– Или я заору на весь дом. И придет твой властный дед. И выпорет тебя. Ремнем.
– По голой жопе, - заканчивает Виктор.
– Ты мне сейчас свои фантазии рассказываешь?
– он останавливается напротив меня. Гладкая нагретая его теплом дубинка касается моего подбородка.
– Слышала, что я сказал, Алиса? Лицом в стене.
– Нет.
– Да.
Дубинка надавливает сильнее. По шее спускается к груди. Ниже и ниже, до живота, и шлепает меня по обтянутому джинсами бедру.
Пискнув, дергаюсь в сторону, Виктор хватает меня за блузку. Вспотевшими ладонями цепляюсь за тумбочку, Виктор рывком разворачивает меня.
Грудью впечатываюсь в стену.
– Стой, не двигайся, - командует он, рукой ныряет между мной и стеной, и ловко расстегивает пуговку на моих джинсах, тянет их вниз.
– Я позову деда!
– угрожаю в отчаянии.
– Алиса, уймись, - горячие губы касаются моего уха.
– Вчера ты хотела меня, - его шепот мягкий, бархатистый, так правильно вплетается в эту ночь, будто в объятия кутает.
– А я уже сутки об этом думаю. Орать поздно.
Он дергает вниз по бедрам мои джинсы. Вскрикиваю и отталкиваюсь от стены.
Широкая ладонь накрывает мои губы.
И в ту же секунду я ощущаю несильный шлепок дубинкой по голой ягодице.
И очередной крик замирает в груди.
Виктор шлепает по другой ягодице.
Выжидает. Я молчу. Он тяжело дышит, я тоже.
– Нравится, когда
– легкие шлепки, один за другим, они где-то внутри отдаются огнем и слабостью. Дубинкой он подцепляет трусики и забирается под кружево. Ведет ей между ягодиц, разгоняет по телу крупную дрожь.
– Еще?
Всхлипываю ему в ладонь. Я не хочу, я точно знаю. Но…
Он тихо усмехается, когда ведет дубинкой ниже, и кружево липнет к мокрым складкам.
Спущенные джинсы сковывают, переступаю ногами на месте.
Он подбирается к промежности, скользит вдоль набухших складок, размазывая влагу. Убирает руку с моих губ, и я шумно выдыхаю.
– Иди сюда, - он тянет меня за волосы, заставляя запрокинуть голову.
Дубинкой касается моих приоткрытых губ, толкает ее чуть глубже, и на языке остается мой солоноватый вкус. Виктор тянет меня еще ближе, наклоняется, ртом накрывает мой, и жадно втягивает губы, сталкивается с моим языком.
И я чувствю его пальцы, как они нетерпеливо сдвигают трусики, и кружево впивается в кожу.
Мычу ему в рот, ладонями упираюсь в стену.
Он наваливается на меня, всей тяжестью крепкого тренированного тела. По мокрым складкам скользят его пальцы, гладят и пощипывают, шлепают и надавливают, и я извиваюсь, не в силах это терпеть, яркими красками расцветает удовольствие, нарастает, со скоростью звука захватывает меня.
Надо еще.
Выгибаюсь в пояснице и уворачиваюсь от его губ. Ягодицами врезаюсь в его пах, и в нетерпении, со стонами, молочу по стене руками.
– Сладкая, ты очень громкая, - он подхватывает меня за талию и разворачивает к себе.
– Стучишь, кричишь, - говорит он отрывисто, хрипло, и сдавливает мою шею.
Заплетаюсь в ногах, держусь за его массивные плечи, перед глазами его лицо, блестящие темные глаза и губы, припухшие от поцелуя. Он стискивает талию, поднимает меня к себе, и снова набрасывается. Кусаю его язык, и под ногами исчезает земля.
Он в два шага пересекает комнату, и мы вместе валимся на постель. Он отрывает от себя мои руки и стягивает кофточку, щелкает крючками бюстика. Наклоняется и с пола поднимает блестящие браслеты.
– П-подожди, - заикаюсь, сомлевшая, слабо отталкиваю его.
– Теперь точно поздно, Алиса, - у него хищный взгляд и улыбка дьявола, он заводит мои руки наверх, к деревянной спинке кровати, и цепочка тихо звякает, когда он перебрасывает ее через рейку.
Стальные браслеты защелкиваются на моих запястьях, и я лишь сейчас понимаю, что добровольно отдалась во власть этого мужчины.
– Нет, расстегни, - дрыгаюсь и пытаюсь встать.
– Виктор!
– Я не сделаю больно, Алиса, - он сдирает с меня джинсы вместе с бельем. За подбородок поднимает мое лицо, и секунду смотрит в глаза.