Мои воспоминания
Шрифт:
Отдать состояние жене?
Но если это состояние является бременем для него и если он считает его грехом, имеет ли он право это бремя и этот грех переложить со своих плеч на плечи жены?
Имеет ли право оставить тридцатипятилетнюю жену с огромной семьей одну, без нравственной поддержки и лишить ее своей любви?
183
Для нее он был все -- вся жизнь ее, как в фокусе, сосредоточилась в нем одном. Без него для нее
Кроме того, и он любил ее всем своим существом.
Если он уйдет и пожертвует жизнью жены и семьи из-за того, чтобы на нем не лежал упрек в лицемерии, не будет ли это тщеславием с его стороны?
Сакья Муни, когда он познал, что есть на свете горе, и когда он почувствовал себя призванным идти в мир учить и утешать людей, ночью покинул свою молодую красавицу жену, не решившись даже разбудить ее и проститься, покинул дворец и богатства и сделался Буддой.
Если бы отец в то время покинул семью, его слава и популярность выросли бы в нечто легендарное, и он, конечно, сознавал и это.
Вероятно, не раз соблазняли его эти тщеславные сны, но он победил и их, и в этом я вижу громадную его заслугу.
В данном случае он поступил не так, как ему хотелось, не так, как было проще, а так, как он считал лучше.
Отец часто повторял мысль, что настоящая христианская жизнь должна быть возможна при всяких условиях, и сообразно с этим он начал приспособлять свою личную жизнь как мог.
Он смиренно обрек себя на осуждение, на бесчисленные компромиссы, на ряд нравственных пыток, но он взял свой крест мужественно и мужественно его понес.
Как жаль мне его, когда думаю, что ему не удалось донести его до конца.
Есть у Тагора потрясающий рассказ об индусе, который посвятил себя исканию истины и наконец сделался учителем12.
Он стоял на берегу священной реки, когда подошла к нему его красавица жена и, целуя край его одежды, сказала:
– - Учитель, я знаю, что ты отошел от плотской жизни и достиг высших ступеней мудрости; что ты прикажешь мне делать?
– - Исчезни с моего пути навсегда, -- сказал мудрец.
Ничего не говоря, женщина тихо спустилась по каменной лестнице, вошла в воду и медленно скрылась под водами Ганга.
184
Мудрец бесстрастно посмотрел на водяные лилии и лотосы, покрывавшие то место, где скрылась голова его жены, и спокойно ушел в горы продолжать великое дело спасения своей вечной души.
Меня пленяет красота этого рассказа, но я рад, что мой отец поступил не так, как поступил этот легендарный мудрец, и что он всем пожертвовал для спокойствия и счастья своей жены.
ГЛАВА XXI
Переезд в Москву. Сютаев. Перепись. Покупка дома. Федоров. Соловьев
Переезд этот, являющийся логическим последствием всей нашей предыдущей жизни, оказался необходимым по следующим трем главным причинам.
Старший брат Сергей поступил в университет, и его нельзя было оставлять в Москве без надзора.
Сестру Таню пора вывозить в свет. Не дичать же ей, сидя в деревне, без порядочного общества.
Остальных детей воспитывать в Москве без помощи отца гораздо легче, чем в Ясной.
Летом мама ездила в Москву, наняла квартиру в Денежном переулке, и осенью мы переехали.
В этом году, весной, я выдержал в Туле переходный экзамен из четвертого класса в пятый и должен был поступить в казенную гимназию.
Папа пошел к директору одной из московских казенных гимназий, с тем чтобы меня поместить, но вышло неожиданное затруднение: в числе бумаг, требуемых по правилам для моего поступления, отцу предложили подписать поручительство за мою благонадежность.
Он не захотел подписать эту бумагу, и из-за этого мне пришлось поступить в частную гимназию Поливанова, где меня приняли по экзамену, но без всяких лишних формальностей.
– - Как я могу ручаться за поведение другого человека, хотя бы и родного сына?
– - говорил отец, возмущаясь.
– - Я объяснил директору, что глупо требовать от родителей такие подписки, он соглашается с тем, что
185
это ненужная формальность, а в конце концов все-таки оказывается, что без этого принять мальчика нельзя.
С переездом в Москву всеми нами овладели новые впечатления городской жизни.
Каждый из нас увлекался по-своему.
Мама усиленно занялась устройством квартиры, покупкой мебели и под руководством дяди Кости сделала нужные светские визиты и наладила Танины выезды.
Сережа весь ушел в свой университет, а я, в промежутках между посещением гимназии и приготовлением уроков, играл с уличными ребятишками в бабки и к весне уже успел влюбиться в незнакомую гимназистку.
В эту зиму отец сошелся с сектантом Сютаевым, который его очень заинтересовал и имел на него несомненное влияние.
Это был простой крестьянин Тверской губернии, по ремеслу каменотес.
Отец узнал о нем еще в Самаре от Пругавина и сам поехал к нему в деревню.
После этого, зимой, Сютаев приехал в Москву и прожил у нас в Денежном переулке довольно долго.
На первый взгляд он произвел впечатление самого обыкновенного захудалого мужичка: жиденькая, грязноватого цвета, туго седеющая борода, засаленный черный полушубок, в котором он ходил и в комнате и на дворе, бесцветные небольшие глаза и типичная северная речь на "о".