Мокрое сердце

Носоленко Вадим

— А это что? — Альберт указал на странную комнату с металлическими стенами и множеством датчиков.

— Изоляционная камера, — объяснил Дмитрий. — Судя по документам, которые я нашел, здесь проводили эксперименты с высокозаразными агентами. Полная биологическая изоляция, собственная система жизнеобеспечения.

— Может пригодиться, — задумчиво произнес Альберт. — Особенно если эффекты нанокрови окажутся… непредсказуемыми.

Он подумал о необычных способностях Лаврова. Если каждый пациент, получивший нанокровь, будет развивать

подобные таланты, им понадобится безопасное место для наблюдения и исследования.

— Как продвигается подготовка? — спросил он.

— Мы подключили основные системы, — ответил Марат. — Электричество, вода, вентиляция — всё работает. Лаборатории почти готовы к использованию. Нам нужно еще несколько дней для калибровки оборудования и загрузки данных.

— А безопасность?

— Я установил новейшие системы, — Дмитрий выглядел довольным. — Двойная биометрическая аутентификация на всех входах, системы раннего предупреждения по периметру, протоколы экстренной эвакуации. И что самое важное — полная изоляция внутренних коммуникаций. Никакой связи с внешними сетями, через которую можно было бы нас отследить.

— Даже если предатель всё еще среди нас, — добавил Саян, — он не сможет передать координаты этого места без нашего ведома.

Альберт кивнул, удовлетворенный предпринятыми мерами. Он медленно шел по коридорам будущей клиники, изучая каждую деталь, представляя, как всё будет работать, когда они начнут принимать пациентов.

— Когда мы сможем перевезти сюда Лаврова? — спросил он.

— Технически, уже сейчас, — ответил Дмитрий. — Палаты готовы, базовое медицинское оборудование функционирует. Но вопрос в том, как это сделать. За ним наблюдают агенты ГКМБ круглосуточно.

— Нам нужен план его официальной выписки, — Альберт задумался. — На следующей неделе, если его состояние продолжит улучшаться с той же скоростью, больница больше не сможет удерживать его. Даже с учетом интереса ГКМБ.

— И что тогда?

— Тогда нам нужно будет перехватить его по дороге домой, — Альберт потер переносицу, непривычную к очкам его альтер-эго. — Дмитрий, сможешь организовать безопасный транспорт?

— Уже работаю над этим, — кивнул журналист. — У меня есть медицинский фургон с полным оборудованием. Легальный, с правильными документами. Его не остановят для проверки.

— Хорошо, — Альберт продолжил осмотр. — А что с образцами нанокрови? Они в безопасности?

— Мы перевезли их вчера, — ответил Саян. — Все контейнеры в охлаждаемом хранилище, под постоянным мониторингом. Я уже подготовил лабораторию для продолжения исследований.

— Отлично, — Альберт остановился перед большой палатой с панорамным окном. — А это что?

— Это будет главная палата интенсивной терапии, — объяснил Марат. — Окно — односторонний обзор, можно наблюдать за пациентом, не входя внутрь. Полный мониторинг всех жизненных показателей, автоматизированные системы поддержки.

—

Идеально для первых пациентов с нанокровью, — кивнул Альберт. — Особенно если их реакция будет похожа на реакцию Лаврова.

Он представил, как здесь будут лежать люди, получившие второй шанс благодаря революционной технологии. Люди, от которых отказалась официальная медицина. Они будут просыпаться с новыми силами, новыми возможностями…

Но тут же пришли и тревожные мысли. Что, если Лавров — не исключение? Что, если каждый пациент, получивший нанокровь, будет развивать странные способности? Как далеко могут зайти эти изменения? И главное — смогут ли они контролировать последствия?

— О чем задумались, доктор? — спросил Дмитрий, заметив его выражение лица.

— О границах, — тихо ответил Альберт. — О границах между лечением и… изменением. Мы создали нанокровь, чтобы регенерировать ткани, чтобы спасать жизни. Но что, если мы создаем нечто большее? Новый вид человека?

— Звучит как научная фантастика, — сказал Марат, но его голос выдавал неуверенность.

— Вся наша работа звучит как научная фантастика, — парировал Альберт. — И всё же мы делаем её реальностью.

Он подошел к окну, глядя на палату, которая вскоре может принять первых пациентов.

— Мы должны быть готовы ко всему, — сказал он. — Включая то, что наша технология может создать нечто, что выходит за рамки нашего понимания.

Вернувшись в больницу для очередной «консультации», Альберт в образе доктора Верникова обнаружил, что ситуация вокруг Лаврова становится всё более напряженной. В коридоре возле палаты № 13 он заметил не только агентов ГКМБ, но и двух незнакомых мужчин в дорогих костюмах, явно не принадлежащих к медицинскому персоналу.

Елена перехватила его, прежде чем он успел войти в палату.

— Осторожнее, — тихо сказала она. — У нас новые гости.

— Кто они? — так же тихо спросил Альберт.

— Представители «ВитаКор», — Елена едва заметно кивнула в сторону мужчин. — Они утверждают, что интересуются «необычным случаем выздоровления» для своей исследовательской программы. Предлагают Лаврову участие в клинических испытаниях с щедрой компенсацией.

— Вельский, — Альберт сразу понял. — Он всё-таки вышел на след. Как отреагировал пациент?

— Пока никак, — ответила Елена. — Они только что пришли, еще не говорили с ним. Но что интересно — Строгов не препятствует их визиту. Наоборот, кажется, что ГКМБ и «ВитаКор» действуют согласованно.

Это было тревожное развитие событий. Если правительственное агентство и корпорация Вельского объединились в поисках нанокрови, команда «Нового Сердца» оказывалась в еще большей опасности.

— Мне нужно поговорить с ним раньше, чем они, — решил Альберт. — Отвлеки их. Скажи, что для разговора с пациентом им нужно специальное разрешение от главврача.