Молчаливая исповедь
Шрифт:
— Не хочешь ли чего-нибудь выпить?
Белинда кивнула:
— Я помогу тебе.
На кухне Белинда плотно закрыла за собой дверь.
— Что-нибудь случилось?
— Нет, ничего. Просто я немного простудилась.
Брюнетка понимающе кивнула, молча наблюдая за тем, как Лоретт достает из кухонного шкафа два стакана.
— Уолли, насколько я знаю, с сегодняшнего дня уволен?
— Да, — шмыгая носом, ответила Лоретт.
Взяв у нее из рук стаканы, Белинда поставила их на стол.
— Почему ты не хочешь поделиться со
Лоретт вяло улыбнулась.
— Три, — поправила она Белинду.
— Из-за чего?
Лоретт закусила нижнюю губу. Белинда льнула к Джеффу задолго до ее приезда в этот город. Может, у них что-нибудь и получится, когда она уедет отсюда... Она чувствовала себя уничтоженной и думала примерно следующее: «Какой прок от того, что я расскажу Белинде о своих отношениях с Джеффом? Это может только заставить ее еще сильнее переживать».
— Из-за Джеффа? — догадалась Белинда. Лоретт вздрогнула от неожиданности.
— Ты... ты знаешь об этом?
Веселый смех Белинды, казалось, заполнил всю кухню:
— Перестань дурака валять! Я ведь не слепая. К тому же этот городок не назовешь большим. В нем уже бродит масса слухов о вас с ним. Я вначале не хотела им верить, но, как оказалось, это довольно трудно сделать.
— Белинда, я...
Репортерша выбросила вперед руку, словно, постовой дорожной службы:
— Дай закончить! Пару дней мне пришлось изрядно поревновать тебя: я надеялась, что ты вот-вот облысеешь и у тебя выпадут все зубы. — Она беспомощно всплеснула руками. — Но ты мне все равно нравилась! Мы стали подружками, а кому нужна лысая беззубая подружка?
— Спасибо... — не сдержавшись, фыркнула Лоретт.
— К тому же я почти отстала от Джеффа, — сказала Белинда. — Поэтому можешь спокойно рассказать мне, что с тобой и в чем главная проблема.
Пододвинув к себе стул, Лоретт с размаху плюхнулась на него.
— Во всем.
Белинда, обнаружив в холодильнике чай, разлила его по стаканам. Один из них она вложила в руку Лоретт.
— Ну, давай с самого начала.
«С чего же начинать? Может, с того, как он впервые улыбнулся мне? А может, с того, как в первый раз поцеловал?»
— Я считала, что Локэст-Гроув будет лишь пересадочной станцией на моем жизненном маршруте, но потом поняла, что немного влюбилась в Джеффа. Мне казалось, что и он меня любит. — Ее нижняя губа начала предательски дрожать, и целую минуту она боролась с собой, стараясь не утратить самообладания. — Но сегодня, судя по всему, он передумал. Когда я стала возражать против увольнения Уолли, он, по сути дела, сам предложил мне уйти. У меня сложилось такое впечатление, что он буквально за одну ночь решил, что отношения со мной были ошибкой.
— Гм...
Белинда
— Ну и что ты теперь собираешься делать? — наконец спросила Белинда.
— Уеду, — удрученно сказала Лоретт. — Я не смогу снова пережить всю эту боль. Мне и до этого пришлось немало пострадать, но в конце все равно все тоже развалилось.
— Может, ты сильно преувеличиваешь? В последнее время Джеффу приходится испытывать перегрузки. Даже если он и дал тебе понять, что не против твоего отъезда, не думаю, что это из-за того, что он разлюбил тебя.
Лоретт и сама уже не была в этом так уверена. Они снова помолчали, а потом Белинда вдруг спросила:
— Почему он так обошелся с Уолли?
— Потому что Уолли отвратительно работал. Он отвечал за склад похищенного имущества, но накопил там кучу вещей, которые надлежало давно вернуть законным владельцам. Я знаю, что он проявлял редкостную халатность в работе, но все же мне его жаль. Ему ведь около сорока, а в таком возрасте не так-то просто найти работу. Интересно, куда же он теперь пойдет?
Белинда пожала плечами.
— А ты что собираешься делать?
Лоретт, лишь на мгновение усомнившись в своей решимости, ответила:
— Соглашусь на предложенную мне работу в Луисвилле.
17
— Ты уезжаешь? — поднял на Лоретт глаза дедушка, оторвав взгляд от тоста, который намазывал маслом. — Уезжаешь? — неуверенно повторил он, словно само это слово оскорбляло его. — Почему?
— Потому что мне предложили работу в другом месте, — ответила она, стараясь быть как можно спокойнее, хотя это плохо ей удавалось.
— Но у тебя же есть работа и здесь! — не унимался старик.
— Работа в Луисвилле намного лучше. И я там буду намного счастливее.
«За такую ложь, — подумала Лоретт, — я вполне заслужила приз года». Сейчас она уже и не надеялась, что когда-нибудь будет счастлива. Но, по крайней мере, слезы у нее высохли, и теперь она не плакала, а лишь испытывала тупую, ноющую боль в груди.
— Я был в Луисвилле в сорок шестом году, и в этом дерьмовом городе ничто не могло меня удержать. Там тебе не понравится! — заявил он тоном, не терпящим возражений.
Лоретт подошла к нему и, зайдя за спинку стула, обняла его за шею. Ей сейчас было очень грустно, она чувствовала себя покинутой, и ей требовалась хоть какая-то моральная поддержка.
— Я буду скучать без тебя, дедуля. А ты?
Никогда не поддаваясь излишней сентиментальности, старик что-то пробормотал себе под нос, а потом, запинаясь, громко проговорил:
— Тебе... нечего делать в Луисвилле.
Лоретт, резко выпрямившись, отбросила упавшие ей на глаза пряди волос.
— Нет, я туда все же поеду! У меня там будет гораздо больше дел, чем здесь, даже если я и останусь. Сегодня я соберу свои вещи, а уеду завтра утром.