Молчаливый гром

Таскер Питер

Монах покраснел от ярости.

— Будешь еще просить такой быстрой смерти, поганец. Позавидуешь моему брату. Будешь…

Старуха опустила на его голову биту. Звук был приятный, удар — как молотком по кокосовому ореху. Монах выронил оружие и качнулся, и тут уже старик с размаху врезал ему своей битой повыше уха. Монах упал на колени, зажав свою голову. Сквозь его пальцы проступила кровь. Он застонал, оглушенный.

— Нет пощады предателю! — выкрикнула старуха. — Слава священной императорской армии!

Она

снова ударила его битой, на этот раз по лицу, а старик добавил. Теперь монах рухнул ничком и остался лежать, вздрагивая плечами. Он бессмысленно хрюкал.

Старуха не унималась. Она размахнулась и изо всех сил треснула монаха по лоснящейся лысине. Брызнула кровь на ее рубаху и на диван.

— Он был плохим товарищем, — сказала женщина, тяжело дыша.

Она оперлась о биту, как на костыль. Старик хихикал.

— О нем не будут тосковать, — сказал Мори, снимая переговорное устройство с пояса монаха.

Он нажал кнопку «Связь». Сквозь помехи послышался голос:

— Прошу данные о месте объекта. Повторяю: прошу последние данные.

— Следов объекта нет, — сказал Мори, имитируя высокий голос и тембр монаха. — Выйду на связь через тридцать минут.

Выключив аппарат, он вышел из комнаты. Старуха следовала за ним, ее тапочки тяжело шаркали по полу.

Сбоку от главного входа стояла хижина. Под провожающим взглядом старухи, смотревшей с крыльца, Мори выломал ржавый запор. В груде хлама он обнаружил старинный шаткий велосипед. Он выкатил его наружу и прокрутил колеса. Камеры шин почти спущены, несколько спиц болтались, а тормоза вообще не работали, но и в таком виде он мог быть полезен.

— Собираешься снова на фронт? — окликнула старуха.

— У меня важная работа, — решительно сказал Мори. — Нельзя задерживаться.

Он подошел и погладил ее по щеке. В глазах старухи вскипели слезы.

— Хорошо служи императору, — сказала она, — но будь осторожен. Военное положение осложнилось. Американские самолеты летают каждую ночь. Слушай внимательно…

Она прислонила свою сухощавую руку к уху. Но лишь ветерок постанывал в соснах.

— Я постараюсь, — сказал Мори.

Старуха уселась, глаза ее были выцветшие, рот приоткрыт. Мори отдал честь по-военному, взобрался на велосипед и поехал по колее, ведущей в долину.

Глава 9

Приближался первый летний тайфун и говорили, что он очень сильный. Ветер выворачивал зонтики, губил цветники и бил витрины, выхватывал мусор из ящиков. В два часа дня стемнело.

Мори посмотрел на Лизу, натягивающую джинсы. Сегодня на ней были темно-красные трусики.

— Ты ничего не расскажешь мне?

Она прыснула духами между грудями.

— Лучше тебе ничего не знать, — сказал Мори. — Здесь замешаны очень опасные люди.

— Понятно. Ты появляешься грязный,

как землекоп, отрываешь меня от сладкого сна и не говоришь, откуда ты взялся и куда собираешься. Это на тебя похоже!

Мори подошел к ней сзади, поцеловал в затылок и взял в ладони ее теплые груди. Она отбросила его руки, повернулась и, подбоченясь, впилась в него взглядом.

— Постой-ка, — сказала она, — ты думаешь, меня так просто отвлечь?

— Да брось ты… — жалобно произнес Мори. — Понимаешь ли, все чересчур запутано.

— Слишком запутано, чтобы я могла понять своим умишком? Так, что ли?

Мори вздохнул. Ее глаза блеснули стальным блеском.

— Тебе абсолютно необходимо? — спросил он.

— Абсолютно.

Усевшись на кровати, она выслушала его рассказ о событиях, происшедших после его поездки к родителям Хары. Когда он закончил, она так яростно стала расчесывать свои пышные волосы, что Мори поморщился.

— Ну, вот ты и узнал, что хотел, — сказала она. — Ёсимура убил Хару, поскольку тот был намерен обнародовать этот бедовый проект. Передай все в полицию, получи гонорар и займись чем-то новым.

— Но ведь ясно, что Иванага не остановится. Он зашел слишком далеко.

— Пусть полиция этим и занимается.

— Пожалуй, — согласился Мори. — Но мне теперь надо стать невидимкой. И, кроме того, причитается ли мне вознаграждение за то, что я выдал тебе такие секреты?

Лиза повалила его на спину на кровать и подержала за плечи, щекоча его лицо своими грудями. Потом отпрянула.

— И это все? — огорчился Мори.

Он притянул к себе ее бедра, но она вырвалась.

— Надо идти, — произнесла она. — Я опаздываю на репетицию.

После ее ухода Мори слушал музыку и выпил три чашки крепкого кофе. Затем позвонил Кудо и договорился о встрече в парке «Хибия» завтра. Включил телевизор. Новости были важные. В итоге парламентских интриг, последовавших за падением правительства Миканавы, кандидатом в премьер-министры вроде бы стал Синскэ Исидзака.

Мори обеспокоился. Он полагал, что это немыслимо — поставить у власти этого непредсказуемого, заносчивого, крикливого человека с данными, не свойственными японским политикам.

В молодости Исидзака сочинил роман, по нему поставили фильм, где главную роль играла сестра Исидзаки. В одной из сцен ее насиловали двое чернокожих американских солдат. В те времена Исидзаку называли «японским Норманом Мейлером», а его сестру, позднее умершую от рака, именовали «японской Натали Вуд».

Исидзака, забросив писательство, занялся политикой, но его резкий национализм и привычка нарушать законы не исчезли. В прошлом году он заявил с большим шумом, что американская продукция не пойдет на японском рынке, так как американские рабочие не располагают «внутренней культурой», присущей японцам.