Молчание Апостола
Шрифт:
– Да, сын мой. Это очень хорошо, что все идет по плану. Несмотря на?.. Хорошо, вернешься, расскажешь. Главное, что пассажиров твоих ты доставишь, куда надо. Бог благословит, сын мой. Храни тебя Господь.
Эли глубоко затянулась сигаретой и поежилась.
– Тебе холодно? – спросил Артур.
– Зябко, дорогой.
– Может, лучше спуститься в кубрик?
– Нет, пока нет. Здесь как-то… интереснее. Послушай, Арти…
Он рассмеялся.
– Арти… Давно меня никто так не называл.
– Не дури,
– Странном? Да в чем же его странность? Классический тип православного монаха.
– Ну да, конечно. Который, зарывшись на Патмосе, говорит на превосходном немецком, знает массу вещей, которых ему знать не полагалось бы, знаком, как выясняется, с нашим таинственным Айнштайном – ну, и так далее.
– Эли, милая, кем бы он ни был, он уже там. – МакГрегор махнул рукой. – На Патмосе. А ты так озабочена, словно он с нами на борту. И готовит какую-то очень хитроумную диверсию.
– Может быть. Может быть, что и то, и другое.
Артур, придвинувшись ближе, обнял ее.
– О чем ты, дорогая?
– О том, что слух у меня не просто хороший. У меня прекрасный слух. И, несмотря на шум моторов, я расслышала, с кем только что говорил – не по рации, а по мобильному – наш с тобой «душа нараспашку» шкипер.
– Ты успела освоить греческий?
– Нет. Но слово «геронда», произнесенное не раз и не два, я слышала точно.
МакГрегор задумался.
– Ты хочешь сказать, что у монаха в келье припрятан мобильник?
– Дай-то Бог, Арти, чтобы это было самой большой неожиданностью в нашем путешествии. Мы, кажется, направляемся в Турцию? Думаю, даже ты наслышан о турецких тюрьмах. Это не Дания, телевизоров, спортзалов и Интернета в них нет.
Артур мотнул головой.
– Без обид, Эли, но мне кажется, твой синдром Клювера плавно перетек в откровенную паранойю. Кем бы ни был этот отец Иоанн, не думаю, что он аранжировал всё это представление – включая подрыв моего самолета с пилотом на борту – с целью посадить нас на цепь в турецком каземате. В конце концов, что мы ему? Нет, это уже за рамками реализма.
Эли достала сигарету, прикурила и яростно затянулась. Потом обиженно и резко проговорила:
– Знаете, виконт, есть классическая фраза: «Если у тебя паранойя, это еще не значит, что за тобой никто не следит».
МакГрегор еще крепче обнял ее.
– Ну, ну, ну… Давай не будем себя накручивать. Тем более, что поводов рухнуть в паранойю, мне кажется, у нас будет еще предостаточно.
Внезапно их утлое суденышко залил ослепительный свет прожектора. Алексис в рубке схватил микрофон рации, и, произнеся обязательное «Селям», затарахтел по-турецки с поразительной скоростью. Диалог длился с минуту, не более, после чего луч прожектора развернулся, прощупывая воды далеко за «Элефтерией», из динамика рации прозвучало «Ийи акшамлар», и пограничный катер прошел встречным курсом в паре кабельтовых от их
– А что я говорил? – улыбаясь, сказал Алексис, выныривая из рубки. – В этих водах я как рыба. Плыву, куда хочу.
– В этих – каких? Мы уже пересекли границу? – спросил Артур.
– Конечно! – радостно ответствовал шкипер. – На своих греков мы, слава Богу, не наткнулись, как и они на нас. А с турками только что попрощались. Пожелали нам всего доброго. После того, конечно, как я представился. – Он нахмурился. – Ну и, конечно, потому, что вас за рубкой им не было видно. Мое упущение. Надо было вас в кубрик отправить. Могли ведь увидеть. Но… Не увидели!
Алексис рассмеялся:
– Это необходимо отметить! Кто за?
– Я! – хором ответили Артур и Эли. После чего Артур добавил:
– А кто же будет за штурвалом?
– Автопилот, дорогой друг. «Элефтерия», может быть, девушка и не первой свежести…
– Я попрошу! – возмутилась Эли.
– Но начинка у нее в ногу с веком! – весело закончил Алексис.
По стаканчику узо в кубрике все выпили с удовольствием и явным облегчением.
– Так что вы сказали туркам? – поинтересовался МакГрегор. – Рыбку ловите?
– Ни в коем случае! Рыбку в турецких водах ловить – это для экстремалов.
– Так что же? – настаивал Артур.
– Да сказал, как есть. Что идем в Бодрум. Зачем? Заправиться.
– И они съели эту байку? – настороженно спросила Эли.
– Почему байку? Я это не единожды делал, и в этот раз не помешает баки залить.
Он плеснул себе и Артуру еще по пол-стаканчика узо. Эли мотнула головой, накрыв свой стаканчик ладонью.
– О Георгии и тем более о вас я, конечно же, ни слова не сказал. Но думаю, что Георгий наш диалог слышал…
– Каким образом? – удивилась Эли.
– А разве в Англии полицейские сканнеры такая редкость? Кому надо – мониторит на нужных частотах, находит интересный разговор, прослушивает… А для работы Георгия это насущная необходимость.
Он чокнулся с Артуром, и оба мужчины лихо опрокинули свои стопки.
– Ну, я наверх. В Бодруме минут через пятнадцать-двадцать будем. Тут уже своими глазами смотреть надо, чтобы под какой-нибудь танкер не въехать.
И в два прыжка он выскочил из кубрика наверх.
– Арти… – жалобно протянула Эли.
– Эли, дорогая моя, сейчас – никак. Счет идет на минуты. Кроме того, нам, думаю, стоит видеть, что там – впереди по курсу.
Они поднялись на палубу. Алексис стоял за штурвалом, весело болтая с кем-то по-гречески. Они уловили несколько раз произнесенное имя: «Георгий». Шкипер, отвлекся от разговора и, прикрыв микрофон мобильного рукой, радостно сообщил:
– А что я вам говорил? Он сам позвонил. Я, говорит, знаю, что ты уже на подходе.
И практически на самом подходе. Огни порта были уже не далее мили от них.