Молчание Апостола

Аноним

– Ну, ну, ну… – произнес он. – С братом.

– Вас что-то смущает, отче? – спросил Артур.

– Нет у него никакого брата, – хмуро ответил настоятель.

– Вы с ним хорошо знакомы? – спросила Эли.

– Скажем, просто догадка, мадемуазель.

– У него есть – или был – брат, – возразил Артур. – И не просто брат, а близнец.

– С чего ты это взял? – поинтересовалась Эли.

– Татуировка. Помимо номера там была буква «Z». В проектах «Аненербе» так помечали близнецов: «Zwillinge».

– Отчего вы не спросили, как зовут его брата? – спросил отец

Иоанн. – Нет, не зовут, звали. Я даже знаю, какое имя он вам назвал бы.

– Какое же?

– Соломон, – негромко ответил настоятель, прикрыв глаза, и повторил: – Соломон.

Пока Никос и отец Иоанн рассказывали МакГрегору и Эли о событиях той страшной ночи, Артур задумчиво водил авторучкой по клочку бумаги. Потом он резко поднял голову от стола и поинтересовался:

– А где мы могли бы устроиться на ночлег? Гостиница не подходит. Там нам придется показывать паспорта.

Отец Иоанн о чем-то спросил Никоса.

Тот разразился бурной речью на греческом, оживленно жестикулируя.

– Он говорит, – перевел настоятель, – что с удовольствием принял бы вас в своем доме. Места не очень много, но… И, как вы, наверное, догадались, делает он это только по доброте душевной.

– Понял, – кинул Артур и, достав из бумажника две сотни евро, протянул их полицейскому, вопросительно взглянув на него. Тот расплылся в улыбке и выставил большой палец. Вопрос был решен.

Уже смеркалось. Никос поднялся из-за стола, довольно погладил себя по животу и, обращаясь к гостям, сказал:

– На той динойме.

– Вам пора, – перевел отец Иоанн.

– Это далеко? – спросил Артур.

– Километр с небольшим. Минут двадцать от силы, – ответил настоятель.

Гости и Никос поблагодарили отца Иоанна за угощение и двинулись в гору. Впереди, пыхтя и переваливаясь, шел полицейский.

Добрались они действительно минут за двадцать. Никос представил жену, что-то ей объяснил, как всегда, размахивая руками, и она отправилась готовить постель в гостевой комнате. Артур и Эли положили свои телефоны на табурет возле кровати и тут же юркнули под толстое пушистое одеяло. Вскоре во всем доме погас свет. Горела лишь слабая лампочка у самого выхода, едва-едва освещая прихожую.

– И что ты скажешь? – шепотом спросила Эли.

– О чем? – так же шепотом спросил ее Артур.

– Обо всем этом. О том положении, в котором мы оказались. О наших новых знакомых, с Марка начиная.

– С Марка?.. – задумчиво произнес МакГрегор. – Ну… Не знаю, Марк ли он, но то, что что не Эйнштейн-Айнштайн почти наверняка.

Она резко повернулась к нему и подперла щеку ладонью.

– Почему?

– Ты хорошо помнишь записку Лонгдейла? «Первый» с вопросительным знаком.

– И?

– Я прочитал ее так. Формула «е равно эм-це квадрат» – первым ли был Эйштейн? И если это вопрос, то вопросом становится и следующее: «Айнштайн ли?»

– Да, но ведь это не вопрос. Эйнштейн действительно был первым.

Артур тихо рассмеялся, но тут же зажал себе рот.

– Ты права,

дорогая. Это не вопрос. Потому что Эйнштейн не был первым, кто опубликовал знаменитую формулу.

– Что?!

– Увы и ах. На два года раньше Эйнштейна формулу именно в таком виде опубликовал в итальянском научном журнале Atte некий Олинто де Претто, промышленник и ученый-любитель. В 1903 году. На два года раньше. Иное дело, что связывал он это с теорией эфира, от которой наука вскоре отказалась. Но с публикацией формулы Эйнштейн первым не был.

– Это значит, что на вопрос: «Айнштайн ли?» ответом будет: «Нет, не Айнштайн», так?

– Именно.

– Хорошо, тогда кто же он?

– А вот это уже вопрос посерьезнее. И ответа у меня пока нет. И еще более серьезный вопрос: зачем человеку, чье имя вовсе не Айнштайн, прикидываться Айнштайном? Вообще: зачем напяливать на себя чужую маску? И, кстати, чью?

– Н-да… – протяжно произнесла Эли. – И как же нам быть с ним?

– Время покажет, – прошептал Артур, – потому что… – Он внезапно умолк.

Из хозяйской спальни до них донесся негромкий голос Никоса. Однако ответов его жены, Софии, они не слышали.

– Он говорит по телефону, – предположила Эли.

– Бесспорно. Теперь догадайся, с кем, – хмыкнул Артур.

Из спальни Никоса несколько раз раздалось слово «инглезос». Переводчика нашей паре не потребовалось. Антипастиномос звонил шефу, докладывая, что искомые преступники находятся под его неусыпной опекой.

– Одевайся, – прошептал Артур. – Но тихо.

Через пять минут, одетые, они сидели на кровати.

– Ч-ч-черт… – процедил МакГрегор. – И как мы будем удирать?

– А в чем проблема? – улыбнулась Эли.

– Ты уже забыла его дурацкий пистолет, из которого он в нас целился?

– Ну, пистолет. Забрать – и все дела.

Артур покрутил пальцем у виска.

– Напрасно вы так, виконт, – обиженно сказала Эли, доставая из сумочки небольшой элегантный пистолет калибра.22, известный в обиходе как «Москито».

Они пошли по коридору к выходу, где на вешалке висели их куртки – нелишний предмет в холодную мартовскую ночь.

– Э, э, э, пэгайнейс [73] ?

В проеме двери, ведшей в хозяйскую спальню, в трусах и носках стоял полицейский Паподопулос, пряча правую руку за спиной. Артур даже не заметил, как аккуратный «Москито» внезапно материализовался в ладони Эли, нацеленный в лоб бравому стражу порядка.

– Руки, – скомандовала она, – руки подними!

Артур жестами показал Никосу, что ему требуется сделать. Толстяк был не таким глупцом, каким мог показаться на первый взгляд. Он мгновенно поднял обе руки, в правой у него был зажат 9-миллиметровый «Зиг Зауэр», направленный – чтобы избежать недоразумений – стволом в потолок.

73

Греч. «куда?» (Прим. переводчика)