Молчание пирамид

Алексеев Сергей Трофимович

— Ничего не знаю, собирай…

— Я нашел тебя, задачу выполнил, — забормотал тот. — Дальше, извини, буду заниматься своей работой. Ну, еще доложу…

— У тебя какая связь?

— Космический телефон…

— Богато…

Самохин остановился, шлепнул ладонью напившегося комара на щеке Плюхача.

— Передай своему руководству, до особого распоряжения я запретил даже приближаться к пирамидам, молчунам и жемчугу. Тебя вместе с группой оставляю под своим началом для оказания оперативной помощи.

— Сергей

Николаевич, ты ничего не перепутал?

— Вроде бы ничего…

— Не хотел сразу говорить… Дело в том, что «Бурводстрой» ликвидировали, а его функции передали в нашу контору.

— Я слышал. — Самохин достал из кармашка удостоверение. — Но пока люди будут испытывать жажду, будет существовать и «Бурводстрой». Поэтому он вечен. Разве что вывеску меняют…

Помощник глянул в удостоверение, помотал головой.

— Вот это расклад…

Как хороший боец, он быстро восстанавливался и через несколько секунд, попыхтев за спиной, пошел рядом.

— А я думаю, что ты такой важный стал?.. Вон даже брюшко появилось.

— Начальству положено. — Самохин подтянул живот.

— Все равно я сначала доложу руководству. Уже возле машины, разворачивая космический телефон, он вдруг спохватился и на лице его возникла ухмылка, которую Самохин еще в Забавинске терпеть не мог.

— Товарищ полковник… Вы меня шокировали, забыл и сказать…

— А что ты сразу на «вы»?

— Вчера целый день мои ребята наблюдали за пирамидами… И одно лицо промелькнуло, до боли знакомое… В общем, хотел сюрприз сделать. Ваша барышня уже там, у них.

Самохин промолчал, стиснув зубы.

— Правда, еще не в ихней форме, но ходит, как своя.

— Ты не ошибся?

— Могу ее карточку подарить. Портрет! Снимали с расстояния в километр, но какая сейчас оптика!.. Может, это любовь, товарищ полковник?

16

Плюхач доложил обстановку своему руководству и только развел руками.

— Еще раз извиняюсь, товарищ полковник, но мне приказано выполнять свою задачу.

Он выключил аппарат, побродил вокруг машины и вздохнул.

— Нет, я понимаю, там у них сейчас неразбериха, суета. Будут объясняться, подтверждать полномочия. Каждый одеяло на себя, каждому хочется снять пенки… А у тебя совсем туго?

— Туго, — сказал Самохин, чуть ослабляя живот.

— И вид у тебя нездоровый, дышишь плохо и лицо какое-то красное… Давление, что ли?

— Нет, это от стыда.

— Нам-то чего?.. Мы тут то грибы собираем, то просеки чистим… Один с сошкой, семеро там, с ложкой… Давай так. Пока руководство разбирается между собой, я тебе одного опера дам. Помогу по старой дружбе…

Самохин забрал у него космический телефон и ушел в болото, на свою кочку. Секретный телефон

Липового

отозвался лишь с третьей попытки — видно, харизматическая личность была слишком занята.

Старые разведчики, включая даже больного смершевского сексота Добша, нравились тем, что никогда не кричали, не впадали в истерику и не делали разноса. Они могли говорить жестко и страстно относительно времени, политики и самих политиков; возмутить, поколебать их спокойствие могли события только глобальные, и они никогда не позволяли себе выплескивать сиюминутные эмоции в отношении своего подчиненного, в том числе и положительные.

— Мне уже доложили, — спокойно сказал Липовой. — Как и почему удрал от Баринова, расскажешь потом, лично. А сейчас хочу знать из первых уст самое главное из того, что произошло. У меня очень мало времени.

— Сума нищего у меня, — как можно тише сказал Самохин и все-таки с оглядкой.

— Давай без иносказаний, открытым текстом. Нас никто не слушает.

— Я и говорю открытым.

— Что это значит — сума у тебя?

— Двенадцатилетний прогноз пророка. Адмирал соображал быстро, верил на слово, но пошел не в ту сторону.

— Ты что, отнял его у Ящера?

— Он сам отдал.

— Вот так взял и отдал? Без контракта? Без требований?

— Нет, одно условие есть.

— Всего-то? Надеюсь, это не МИД?

— Ни МИД, ни прочие забавы ему не нужны.

— Чудеса случаются, — заключил он. — А что за условие?

— Открыть пирамиду. Одну из пирамид.

— Погоди. — Липовой будто споткнулся. — Какую пирамиду?

— Из таганаита. Она стоит на отшибе Тартара.

— А кто ее должен открыть-то?

— Самозванец и должен.

Самохину показалось, связь отключилась — в трубке было долгое молчание, однако индикатор контакта на панели мерцал зеленым светом. Для слишком занятого адмирала это было расточительством времени.

— Ты меня запутал, — наконец-то произнес он. — Кто же тебе дал прогноз?

— Нищий пророк по имени Ящерь.

— Их все-таки два?

— Второй самозванец. Баринов вам докладывал.

— Так пусть открывает эту пирамиду! Он что, не хочет?

— Я еще не спрашивал, только собираюсь. Но знаю, что он потребует взамен.

— Что?

— Суму нищего.

— Стоп! Дай подумать… А если за согласие немедленно подписать контракт?

— Попробую…

Договорить адмирал не позволил, и после выразительной фразы матом добавил изумленно:

— Если передать, значит, нам опять придется иметь дело с ним? А он начнет торговаться!

— Начнет…

— Не отдавай. Ни под каким предлогом! Какой объем?

— Объем чего?

— Ну, самого прогноза, информации?

— Уместилась в суму нищего.

— И это все наше будущее?