Молчание пирамид
Шрифт:
— Может, потому, что я не провалился сквозь землю и не взорвался в самолете.
— Я тоже пока еще не проваливался и не взрывался… Но Ящер согласен работать только с вами.
— Согласен и хорошо. Вот я и поживу здесь гостем и во всем разберусь, прежде чем что-то подписывать. Заодно, подлечусь… Меня тут одна сестрица лечила, деревянным птицами…
— У нас нет времени на раскачку. Откуда у вас появилась уверенность, что двенадцатилетнего прогноза у Ящера нет? Если что-то вам известно — говорите.
— Оттуда же, что этот Ящер вовсе не Ящер…
— Конкретнее.
— Понимаете,
— Как — иначе?
— Ну, например, он должен быть абсолютно уверенным в себе, но не вальяжным, как этот. Озабоченным, что ли, отягощенным. Знание будущего — это тяжкий крест, а не игры в театрализованном пирамидном городке. Если бы я знал, что будет, стало бы неинтересно жить. Отсюда и психология…
— Это все ваши ощущения, Сергей Николаевич.
— Возможно… Однако это сигналы, знаки, если хотите. Наконец, надо изучить ситуацию с жемчугом. Камнерез сейчас сидит в одной из пирамид и высверливает песчинки. Вы слышали, там станок работает!.. Ладно, самозванец говорит, зелье. Тогда кого собираются омолаживать? Если для просветления разума — в чьи глаза закапывают?.. А вообще-то мне более всего хочется узнать, родилась ли ясная дева. И потом закрыть все темы, если она родилась!
— Какая дева?
— Ясная! У настоящих пророков!
— Не горячитесь, Сергей Николаевич! Делайте все это, выясняйте, ищите своих дев, настоящих пророков. Да он и сам все вам расскажет после подписания контракта… Но делайте это в процессе!
— В каком процессе? Если человек присвоил себе имя пророка, все может оказаться примитивной авантюрой. Не верю я в его тоску! Не тоскливый он, не горюющий!.. Если выяснится, что это хорошо обставленное, но очередное мошенничество, я оказываюсь козлом отпущения! Тот же Максим Гаврилович меня повесит! За то, что подставил…
— К вам претензий не будет. Решение принималось в совбезе, премьер в курсе дела, доложено Президенту.
— Зачем адмирал вдруг погнал лошадей? Куда? Сидел-сидел с прогнозом и вдруг понесся!
— Затем, что возраст, Сергей Николаевич. Вам этого не понять… А так хочется, чтобы еще при твоей жизни появился пророк в своем отечестве.
— В этом я сильно сомневаюсь…
— Сергей Николаевич, если там не сомневаются, вас-то что смущает?
— А они представляют, что такое пророк? Не библейский, а современный? Что это за явление? Земной человек? Святой или обожествленная личность? По каким признакам можно определить, пророк это, сумасшедший, мошенник или еще кто-то?
— Кто предъявит прогноз на двенадцать ближайших лет, тот и пророк.
— Даже если предъявит, как определить истинность предсказаний?
— Вы еще совсем молодой человек, Сергей Николаевич, но невыносимый консерватор! — изумленно возмутился Баринов. — Мы с адмиралом считали вас современным, прогрессивным… А с такими, как вы, нам не видать пророка!
— Да уж лучше не видать, чем принимать за него самозванца, — проворчал Самохин.
— Не пойму, что вы хотите?
— Хочу убедить вас и адмирала, что сейчас еще рано обсуждать с самозванцем какие-либо условия.
— Нельзя тянуть того, чего нет. — Баринов, должно быть, вспомнил, что он теперь начальник. — Оно и так натянуто до предела, может сорваться и стрельнуть. Дискуссии сейчас не уместны, подписывайте. Задача, во что бы то ни стало вытащить из Ящера прогноз, не жертвуя МИДом. Это приказ Максима Гавриловича. Вы человек военный, понимаете, что это значит.
— Я не военный…
— Вы тут несколько отстали от последних событий… «Бурводстрой» переведен в ФСБ. В полном составе, кстати, в связи с темой Ящера. Так что удостоверение в вашем кармане, теперь не прикрытие…
— Это не меняет сути. Вы заставляете меня вытаскивать из самозванца то, чего у него нет.
— Объясните это адмиралу!
— Ну что же, поеду и объясню.
— Поедете? — как-то зло восхитился режимник. — Сейчас, когда налажен контакт с Ящером? Когда надо ковать железо? Да Липовой вас вышвырнет с работы!
Самохин посмотрел, как рабы на лесах двигают тяжелый, угловатый бетонный блок.
— А мне терять нечего…
15
Баринов одного его не отпустил, и на следующий день поехал вместе с Самохиным, известив лжепророка, что требуются дополнительные консультации в совбезе. Тот что-то заподозрил, однако с готовностью предоставил свой автомобиль с водителем и даже вышел проводить. Ехали на сей раз в джипе, без мешков на голове, и разве что стекла в машине были затонированы. Всю дорогу, естественно, помалкивали, глядя на большие уши водителя, и это как-то притушило сердитость режимника. Частная дорога из Тартара до районного центра была узкой, словно ездить по ней полагалось лишь в одну сторону, и недостроенной: трясло ничуть не хуже, чем на старой бетонке. И через каждые десять километров стояла охрана — парни в черной форме, которые при виде машины самозванца заранее открывали шлагбаум и мгновенно прятались.
В аэропорту, когда остались одни, Баринов заметно подобрел, по крайней мере, пригласил в кафе пообедать — до рейса оставалась четыре часа.
— Меня от их детского питания мутит, — признался он и тут же поправил себя. — Но я готов и кашу есть. Ради будущего…
— Я тоже, — примирительно согласился Самохин.
В кафе режимник заказал обед по полной программе и даже с десертом, однако без спиртного, хотя у себя в кабинете «Бурводстроя» всегда потягивал коньячок.
— А я бы выпил, — сказал Самохин. — За счастливый путь. Чтоб террористы бомбу не подложили.
— Типун вам на язык!.. С язвой вообще запрещено, — уже по-отечески заворчал он. — Кстати, кочевники-то сегодня не снились?
— Я не спал всю ночь…
— Думали, что станете говорить Липовому?
— И об этом тоже…
— Замолвлю за вас слово, — вдруг пообещал Баринов. — Я тоже не спал, все наш разговор в уме вертел… Что если у Ящера и впрямь нет прогноза?
— Вдвоем с вами мы убедим адмирала. — Самохин намеревался подвигнуть его к союзничеству, однако режимник перестраховался.