Молчание сонного пригорода
Шрифт:
— Папа, тебе понравилась книжка? — спросил он, с чувством окончательности произнеся слово «Конец».
— Мне понравилось, как ты ее прочитал.
Для него она была слишком простая. Он уже читал книги для седьмого класса, но его учительница мисс Хардин продолжала кормить его спагетти. Поэтому мы, где могли, добавляли кое-что со своей стороны. Я оставил его на диване читать библиотечную книгу под названием «Тайны пещеры сокровищ».
В четверть восьмого я съел часть приготовленного собственноручно ужина, а остальное оставил в закрытой кастрюле. В восемь, когда я укладывал Алекса спать,
Родительское клише № 5: вот такая благодарность отцу.
Джейн целовала и обнимала его, стараясь одновременно не помять свой костюм «Армани». Когда Алекс лег спать, она переоделась в свободные брюки и вернулась на кухню.
— Господи, сегодня в офисе все стояло вверх дном. Макс сказал, что все документы для сингапурского филиала должны быть на месте к 1 декабря. — Она сняла крышку с кастрюли, которую я оставил на плите, и выпустила ароматный клуб пара. — Мм, пахнет приятно. Карри?
Она не дождалась ответа и продолжала трещать, подойдя к шкафу, чтобы взять тарелку. Макс Лидерман — это ее шеф, если «шеф» — не слишком устарелый термин для такой горизонтальной иерархии, какая царила в «Халдоме». Это был высокий, широкоплечий мужчина, и сшитый на заказ костюм придавал ему вид хорошо одетой стены. Но он никогда не сидел на месте, отчего Джейн тоже приходилось поворачиваться. Изменился даже ее лексикон: в офисе все всегда крутились, носились сломя голову или сходили с ума, а также выходили на баррикады, и ей едва хватало времени, чтобы наскоро перекусить. Лидерман отвечал за заокеанские операции, а Джейн возглавляла наступление на Азию. Там проще было налаживать биотехнологическую промышленность, поскольку рабочая сила стоила дешевле, а требований Управления по надзору за пищевыми продуктами и медикаментами было меньше.
— Макс собирается устраивать вечеринку для компании сингапурских бизнесменов, в следующую пятницу в семь, ты пометь у себя в календаре, ладно? Я вернусь поздно. Ах да, и в субботу тебе нужно будет отвезти Алекса на тренировку. У меня теннис в девять.
А как ты провел день, дорогой? Ну же, спроси меня.
Но Джейн не заметила моей телепатической попытки. Она села за стол, откусила кусочек курицы и элегантно стала пережевывать. Потом положила вилку.
— Знаешь, по дороге домой я видела ту черную собаку, на которую ты чуть не наехал, помнишь? Только она была уже мертвая.
— Правда? — Из-за чего-то при мысли об этой собаке меня пробирает дрожь, даже если она уже сдохла. Особенно если она уже сдохла.
— Ага. Наверно, кто-то сбил бедную зверюгу, а потом все так и продолжали на нее наезжать, — она наморщила нос, — странно, что мусорщики ее не убрали. Она там как-то не к месту.
Так вот что ее беспокоило. Никаких мыслей о том, что собаку сбили специально, чтобы понизить цены на недвижимость. Я ничего не сказал. Вместо этого я стал смотреть на крохотное пятнышко соуса у нее на подбородке, которое мне казалось очень умилительным. Я дал ей еще порассуждать об этом, потом вставил:
— У Алекса опять эти навязчивые состояния. — Я рассказал
— Да? — Джейн отнесла тарелку к раковине, но поставила на краю. Ей редко приходило в голову помыть посуду.
— Ему нравится оставаться в комнате. А еще он опять начал прятаться.
Она округлила глаза.
— Ты хочешь сказать, что, когда его зовешь, он куда-то пропадает? Ненавижу это.
— А притворная астма, об этом ты слышала? — Алекс умел сделать так, что у него произвольно появлялась одышка. Потом он начинал хватать ртом воздух и заваливаться на бок. В первый раз я уже было бросился звонить в «Скорую помощь», но он засмеялся.
— О господи, нет. — Она вздохнула и придумала родительское клише № 3: — Может быть, у него сейчас просто такой период.
— Может быть. — Я ухватился за край стола. — Но мне кажется, что его надо кому-нибудь показать.
— Алекса? Мозгоправу?
Мне никогда не нравилось это словечко, и она об этом знала.
— Нет, не мозгоправу, — заявил я сухо. — Детскому психиатру. Я знаю нескольких человек, практикующих в Фэрчестере.
— Но он же… — Джейн замолчала, не зная, как сказать точнее. Не дефективный? Не тронулся? — Не нуждается в лечении, — наконец придумала она.
— Послушай, вреда от этого не будет…
— Ну конечно, ты же профессионал!
— Ну и что? Может быть, ему помогут.
— Нет!
Когда Джейн упорствовала, она как будто становилась выше ростом. Я сидел, и она положительно казалась мне амазонкой. Она напрягла бедра, согнула обнаженные руки, играя мускулами, а глаза сверкали зеленым огнем.
Но я видел ее боевую стойку не в первый раз, и она не столько меня пугала, сколько раздражала. Я как раз хотел возразить энергичным «Да!», как вдруг вспомнил свое решение быть сговорчивее, чтобы изменить этот бессмысленный цикл постоянных споров. Почему бы не начать сейчас. Я глубоко вздохнул.
— Хорошо, — кивнул я.
— Что? — Джейн подозрительно посмотрела на меня. Я не пошел по обычному пути.
— Я сказал, хорошо. Не будем с этим торопиться. — Я сжал губы в подобие улыбки, чтобы показать согласие.
Джейн смутила такая быстрая победа.
— Ладно… хорошо.
Но в воздухе образовался какой-то вакуум, дыра, которую иначе заняла бы ссора. Мы оба с минуту повертелись в ней. У меня было сильное желание заполнить пустоту фразой вроде «Хороший денек, да?» или «Что интересного прочитала за последнее время?». В конце концов Джейн прибегла к активному уклонению.
— Я иду наверх, — заявила она. — Пожалуй, полежу в ванне. У меня был трудный день.
— Конечно, — мило согласился я.
Я вымыл посуду и поднялся за ней наверх. Я читал детективный роман, пока Джейн возвращалась в первобытное водное состояние. Из ванной до меня донеслось несколько удовлетворенных вздохов. Когда она наконец вышла, она вся была розовая, закутанная в махровый халат, без которого не обходится ни одна женщина.
— Ах, как замечательно. — Она томно улеглась рядом со мной. И впервые с тех пор, как мы стали для разнообразия мирно уживаться, она попросила меня сделать то, чего я уже давно не делал. — Майкл, ты не помассируешь мне спину?