«Молчат гробницы»? Археология античной Греции

Суриков Игорь Евгеньевич

Ахейская Греция: государственность и социальные структуры

Наиболее известные имена в археологическом исследовании микенской цивилизации нами уже упоминались в другой связи: это Шлиман, который, завершив работы в Трое, в 1876 г. первым начал раскопки Микен и Тиринфа, и Блеген, с 1938 г. возглавлявший экспедицию в Пилосе, которая дала особенно значимые результаты. Благодаря усилиям этих и других ученых теперь можно многое сказать о самой ранней культуре, созданной греками.

Во II тысячелетии до н. э., как и позже, Эллада не представляла собой политического единства. Она делилась

на отдельные «дворцовые царства», которые вели вполне независимое существование, часто вступая друг с другом в конфликты и войны. Микены были лишь самым сильным из этих царств, но все-таки недостаточно могущественным, чтобы диктовать свою волю остальным.

Таким образом, ахейская государственность, как и критская, концентрировалась вокруг дворцов. Остатки этих крупных построек были раскопаны археологами в Микенах, Тиринфе, Пилосе и ряде других раннегреческих центров.

Однако ахейские дворцы по ряду ключевых параметров существенно отличались от критских. Во-первых, они стояли не изолированно, а входили в состав городов. Во-вторых, они были значительно меньше критских по своим размерам. В-третьих, их планировка была более упорядоченной и симметричной, не столь хаотичной, как на Крите. Помещения ахейского дворца обычно группировались вокруг мегарона – обширного прямоугольного зала. В центре мегарона находился большой очаг, дым от которого выходил через отверстие в потолке; вокруг очага стояли четыре деревянные колонны, поддерживавшие крышу. Мегарон являлся центром дворца, тронным залом. Здесь царь пировал со своими приближенными, устраивал официальные приемы и т. п.

Наконец, важнейшим отличием ахейских дворцов от критских были их мощные укрепления. Эти дворцы – настоящие неприступные цитадели. Так, толщина стен дворца-крепости в Тиринфе («городе Геракла») достигала 17 метров. Они были сложены из огромных необработанных каменных глыб (так называемая циклопическая кладка). Внутри стен были устроены сводчатые галереи со складами оружия и провианта. Из крепости наружу вел потайной подземный ход. Вся система оборонительных сооружений была тщательно продумана.

Здесь перед нами, конечно, резкий контраст с мирной безмятежностью критян. Очевидно, ахейским владыкам было кого бояться: и не менее воинственных соседей, правителей сопредельных греческих царств, и, возможно, собственного народа.

Во главе каждого «дворцового царства» стоял монарх, носивший титул «анакт» («повелитель, владыка»). Второе место в системе государственного управления занимал лавагет («военачальник») – командующий вооруженными силами. Кроме них, в круг высшей дворцовой знати входили, насколько можно судить, жрецы главных храмов и высокие военные чины.

Следующую ступень после военно-жреческой аристократии занимало многочисленное чиновничество. В ахейских царствах существовала целая разветвленная бюрократическая армия, ведавшая исправным функционированием дворцового хозяйства. Территория государства была разбита на округа во главе с наместниками (коретерами). Наместникам подчинялись чиновники низшего ранга – басилеи, управлявшие отдельными деревнями. В состав бюрократии входили также писцы, курьеры, ревизоры, с помощью которых центральная администрация контролировала положение дел на местах.

Основанием этой хорошо организованной пирамиды власти было рядовое население – крестьяне и ремесленники. Формально они считались свободными (не

рабами), но фактически находились в зависимости от дворца. Они облагались натуральными податями, должны были нести повинности, выполнять различные работы для безбедного существования высших слоев. Собственно, именно для контроля над их трудом и был создан развитый бюрократический аппарат.

Имелись в ахейских царствах и рабы, возможно, в довольно большом количестве. Источником их поступления были, скорее всего, войны. Во дворцах активно применялся рабский труд. Руками рабов, по большей части женщин и детей, выполнялись домашние работы: они мололи зерно, пряли, шили одежду и т. п. Рабов-мужчин было очень немного: иметь с ними дело было небезопасно. Поскольку оружие бронзового века было довольно примитивным, даже небольшой отряд рабов мог легко выйти из-под контроля надсмотрщиков.

Все эти данные о структуре ахейского общества, об основных социальных статусах – от анакта и лавагета до рабов – стали достоверно известны ученым после прочтения записей слоговой письменностью на глиняных табличках. Крупные комплексы таких табличек были найдены в двух ахейских центрах: вначале Эвансом в Кноссе (в слоях, относящихся к тому времени, когда Критом уже владели греки), а потом Блегеном в Пилосе. Некоторое время тексты на этих памятниках не удавалось прочесть специалистам, но в 1953 г. ахейская письменность была расшифрована английским ученым Майклом Вентрисом. Выяснилось, что в Пилосе был открыт настоящий дворцовый архив, где хранились документы хозяйственной отчетности. Писцы скрупулезно фиксировали, какие продукты и изделия поступили на склады дворца, какие и кому были выданы, сколько рабов выполняло ту или иную работу и т. д.

Свидетельства документов однозначно показывают, что в ахейских царствах сложилась система централизованной государственной экономики. Конечно, вряд ли дворцовое хозяйство охватывало полностью всю экономическую жизнь: крестьяне должны были иметь собственные небольшие участки. Тем не менее в целом первая греческая цивилизация существовала, безусловно, еще в рамках древневосточного пути развития. Ничего специфически античного, практически никаких намеков на будущий полис, на коллектив граждан мы в Элладе II тысячелетия до н. э. еще не встречаем.

Рядовые подданные не принимали никакого участия в управлении государством и были к нему, в общем, безразличны, воспринимая дворцовые структуры как грубую внешнюю силу. В сущности, дворцы и были именно такой силой. Они как бы тянули соки из собственной сельской округи, ничего не давая ей взамен. Достаточно высокое развитие ахейской цивилизации во многом основывалось именно на этом паразитизме. Разрыв между экономическим и культурным уровнем знати и народа наверняка был огромен.

Разумеется, не следует считать, что дворцовые структуры были совсем уж бесполезными для масс населения. Во всяком случае, на первых порах они должны были выполнять определенные перераспределительные функции: накапливавшиеся в них припасы в неурожайные годы могли служить для поддержки крестьян. Однако создается впечатление, что со временем ахейская верхушка приобрела гораздо более эксплуататорский характер, чем, например, критская. Уже мощные укрепления дворцов говорят о том, что отношения между знатью и народом в Микенах или Пилосе были отнюдь не такими идиллическими, как в минойском Кноссе.