Молчи и танцуй
Шрифт:
– Слишком быстро, – говорила Даша, уничтожая «Доширак». – В последний раз у нас так объявление о съеме квартиры работало. Он там что-то закодировал?
– Не знаю, – ответила Блинова. – Текст такой же, какой у Глеба был: «Хорошая книга, поможет, научит, ля-ля-ля».
– Ясно.
– Что тебе ясно?
– Что ничего не ясно.
– Может, он этот… – Блинова хихикнула.
– Кто?
– Экстрасекс?
Тут снова вставил словечко Паша, упрямо не желавший усаживаться за столик с девчонками:
– Вы на него губу не раскатывайте. «Экстрасекс»… Он при мне какой-то своей подруге
Большой Босс Шестопалов появился в офисе в половине первого. Его ожидало приятное и в то же время странное известие: после серии выходов в эфир рекламного ролика в студию позвонили четыре человека, и каждый заказал по небольшой партии «Убегающего Волка». В сумме получалось сто штук. Могло бы позвонить и больше, но для первого раза после долгого застоя результат просто ошеломляющий.
Глеб озадаченно чесал затылок, курил, пил кофе, отдавал распоряжения и всё думал. Поразмыслив таким образом около часа, он велел продолжить прокат ролика до конца дня, а сам полез под стол.
– Вылезайте, родимые, – пропыхтел он, подтягивая к себе две пачки книг. Упаковка покрылась толстым слоем пыли. Глеб уже не думал, что будет испытывать по отношению к этим пачкам хоть что-нибудь, кроме тихой ненависти, однако все же испытывал.
Он погрузил книги в пакет и отправился развозить их по заказчикам.
– Настя, я буду через часок.
Едва он ушел, поступил еще один звонок по поводу покупки партии книги. На этот раз – от «Роспечати». Они просили сразу двести штук. Для пробы.
Дело покатилось по принципу «снежного кома» – Глеб только успевал уворачиваться от падающих на него заказов. Он успел развезти первые партии «Волка», как на трубку ему позвонила Настя и сообщила, что Сеть Книжных Магазинов Малахова хотела бы попробовать выкинуть в продажу штук двадцать. Глеб присвистнул. Двадцать штук – понос детский, но этим поносом интересуется сам Малахов, чудаковатый сукин сын, построивший в городе четыре роскошных и популярных «букер-маркета». Ему раскидать эти двадцать экземпляров – как в носу поковырять, но ведь соизволил же!
– Что еще? – спросил Глеб у Насти.
– Еще два частника приходили, взяли по пачке. Я им оформила бумаги на реализацию, через неделю они сообщат, как идет продажа.
– Хорошо.
– Но и это еще не все. В студию звонят люди, спрашивают, где книгу можно купить. Я отвечаю: «Ищите в магазинах». Правильно отвечаю?
– Абсолютно.
– Ну, тогда я уже молчу.
– Ладно, скоро приеду.
Глеб понял две вещи. Первая: этот молчаливый парень Вадим – большая загадка. Вторая: радио «Пилот» слушают.
Прибыв в офис, Глеб выяснил, что с каждым выходом ролика в эфир количество звонков увеличивалось. После рекламного блока телефоны трещат по всей студии, потом – небольшое затишье, затем опять выход ролика, и все идет по новой. К четырем часам набралось около двух десятков заказов, и Глеб по-прежнему недоумевал: что произошло? Что он раньше делал неправильно, и как этому пацану удалось объяснить людям – причем почти теми же словами – что книга-то и впрямь ничего себе?
Подсчитывая количество выписанных счетов и общую сумму предполагаемой выручки, Шестопалов поинтересовался у Насти:
– Мне
– Нет. А он должен был позвонить?
Глеб на секунду задумался.
– Полагаю, что должен. Как появится – сразу ставь меня в известность. А еще лучше… – Глеб усмехнулся. – Скажи ему, что он заработал свою ириску и может за ней приехать…
К концу рабочего дня Шестопалов подводил итоги. На столе лежала пачка счетов на предоплату и на реализацию. Если продажи пойдут успешно (в чем Глеб почему-то уже не сомневался), то выручка только за сегодняшнюю партию вдвое перекроет результат самой первой кампании по продаже книги, которая длилась около месяца!
«Дело не в деньгах», – неоднократно повторял Глеб, и это было чистейшей правдой. Дело совсем не в них, причем это касалось не только многострадального «Волка», но и любимой радиостанции.
В своей конкурентной среде Глеб Шестопалов действительно считался неисправимым идеалистом, одним из немногих последних упертых могикан, которые были убеждены, что если ставить во главу угла извлечение прибыли, то лучше просто уйти в торговлю (впрочем, и талантливый торгаш тоже не просто рубит капусту). «Это бизнес, это нормально, – говорил Кирилл Обухов. – Бизнес должен извлекать прибыль, и к черту сантименты». Глеб в ответ упрямо цедил сквозь зубы, что пока одни штампуют «Жигули» и «Волги», другие собирают «Форды» и «Мерседесы». В обоих случаях это бизнес, извлекающий прибыль, но какова разница на выходе!..
Черт его знает, почему Глеб вдруг решил побыть немного писателем – наверно, мыслям стало тесно в голове – но когда он писал свою книгу, задерживаясь на работе до первых утренних трамваев, выкуривая пачки сигарет и выпивая кофе целыми банками, он не думал о деньгах. Он думал о чем угодно, только не о них.
Глеб закурил. Голова у него после всех последних новостей шла кругом с огромным радиусом. Скоро объявится Лесневский со своей политической рекламой аспирина, Вадим Колесников загадывает загадки, вопрос о рейтинге «Пилота» завис, как лампочка на шнуре под потолком.
Короче, дурдом.
У Людмилы Викторовны Еремеевой было интересное хобби – она обожала лечиться. Полки ее шкафчиков, а также столик на кухне занимали довольно внушительные батареи бутылочек и флакончиков с лекарственными препаратами. В те моменты, когда мама Ларисы не смотрела телевизор и не готовила пищу, она обязательно от чего-нибудь лечилась – либо с помощью этих препаратов, либо народными средствами по советам умных книг или видеокурсов.
Как следствие, с лечебным психозом неразрывно был связан и ореол измученной и брошенной всеми женщины. Садившись с мужем ужинать, она начинала пересказывать нюансы перенесенной накануне мигрени и жаловаться, что почему-то никого не оказалось рядом, чтобы подать таблетку. Александр Никифорович привык к этим басням, поэтому лишь сочувственно кивал и быстро переключал свое внимание на телевизор. Хуже приходилось в те моменты, когда жена начинала откровенно его доставать: сходи к врачу, поставь пломбу, сдай анализы, съешь витаминку. С работы мужчина приходил уставший и довольный, но после таких врачебных рекомендаций просто свирепел.